Горелом

…И тут заверещал телефон. Сон лопнул, как мыльная пленка. Солнце лилось во все окна. Яркий, режущий свет ударил по глазам так, что Ян завыл, закрываясь руками. И все равно красноватое сияние сочилось между пальцами, обжигая сетчатку. Вслепую нашаривая телефон, он вскочил, наступил сначала на острое и твердое, потом на круглое и откатившееся, чертыхнулся, с трудом удержавшись на ногах, и нащупал вопящий мобильник.

— Что?!

— Разбудила? — приятно удивилась Ева.

— Что тебе? — тоном ниже осведомился Ян, смиряясь с белым светом вокруг и пытаясь сообразить, который час.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — словно прочитав мысли, осведомилась Ева.

— Потеряла часы? Ничем не могу помочь. Я не служба точного времени.

— Тогда взгляни на солнце, — свирепо посоветовала Ева.

— Очень смешно, — холодно отозвался Ян.

— Уж куда смешнее. Сколько тебя можно ждать?

Ян попытался сосредоточиться. Евин голос сверлил ухо:

— …договор, что ты участвуешь в зачистке. Битый час тебя ждали, а теперь начали без тебя.

— Вот и отлично. Пожелай им удачи. И пусть себе продолжают то, что так успешно начали без меня.

— Ты должен быть здесь, иначе будут неприятности. Ты обещал!

— Обещал… — тупо повторил Ян, почти не слушая Еву, потому что взгляд, наконец, прояснился и первое, что он заметил, так это тускло блестевшее золотое ожерелье, валявшееся на полу возле дивана. Это на него Ян наступил, вставая. И у него все еще болела пятка от колючего зубца застежки.

— Забыл? С тебя станется забыть свое обещание!

Забудешь тут, когда несколько раз по сути обещаешь одно и то же. Остаться в этом чертовом городе.

«…Твое сердце должно быть холодным. И оно станет холодным вопреки твоей воле. Даже если ты осмелишься любить — ты будешь раз за разом терять близких и однажды не заметишь, как привыкнешь к этому. Сердце твое очерствеет и остынет. Нет иной участи для тех, кто рожден гореломом…»

9.

Темное дерево двери покрыто лаком, отливающим густым, винным багрянцем. Зато низ створки иссечен белесыми царапинами, словно разгневанная кошка пыталась когтями проделать себе ход. Может, вон та самая полосатая кошка, что сидит поодаль, наблюдая?

— Чисто! — сказали с другого конца лестничной площадки.

Егерь у лаковой двери размашисто изобразил на ее поверхности замысловатый знак. За тонким фонариком, зажатым в ладони, по двери тянулся расплывающийся, тусклый след. И вдруг полыхнул насыщенно-синим.

— Есть!

Резко запахло озоном и тухлой гарью. Кошка поодаль неодобрительно зашипела и прыснула с сторону. Из-за двери мерзко засипело.

— Егерский патруль Белополя! Открывайте! — дежурно воззвал егерь.

В ответ изнутри страшно закричали на два голоса.

— Вот сейчас только тапочки наденут… — проворчал другой егерь и скомандовал: — Посторонись!

Все отступили. Тонкий фонарик обежал дверь по периметру, оставляя черный след, будто лазерный резак. Дверь ввалилась внутрь квартиры, из дыры дохнуло затхлостью. В сумраке длинного коридора корчилась изломанная фигура. Чуть дальше цеплялась за стену вторая. От беззвучного повторного вопля заложило уши. По всему дому разом взвыли невидимые собаки. Этажом ниже заорала кошка.

Егеря один за другим нырнули в квартиру, окружая бьющиеся в судорогах фигуры. Блеснули извлеченные серебряные кинжалы. Закрутились призрачные восьмиспицевые колеса…

Ян отвернулся, мимоходом сожалея, что не курит. Отбить мерзкий гнилой привкус мог только крепкий табак. На двери напротив дотаивал уже едва различимый егерский знак. Щелкнул замок, высунулся любопытный пористый нос:

— Что здесь происходит?

— Егерский дозор! — строго сообщил один из оставшихся снаружи спецов.

— Да вы что? — поразился «нос». Щель расширилась, показав ухо и блестящий глаз. — Нашли, что ли, кого?

— Не кого, а что, — поправили любопытного. — Давно тут живете?

— Всю жизнь.

— Неужто не заметили, что соседи ваши — вымры?

«Нос» обзавелся парой удивленных глаз, острыми скулами и озадаченно приоткрытым ртом:

— Вымры? Вот значит как… Ну, а мы что? Мы в чужие дела не лезем. Да и то сказать — с виду они люди, как люди.

«Нос» жадно косился внутрь вскрытой квартиры, где нарастал мерный звон металла и поблескивало серебром. Потом вдруг позеленел, попятился и юркнул внутрь своего жилища. Дверь поспешно сомкнулась.

— Слыхал? — егерь со строгим голосом усмехнулся. — «Люди, как люди»… У них под носом нечисть плодится, а они даже не замечают.

— Да пусть себе. Их дело по норам сидеть, наше — хищников ловить.

Вот именно. Городские егеря со своими егерскими делами по охоте и зачистке домов от поселившейся в них нечисти. А Ян тут что делает?

— Ну, ладно бы еще один-два случая. А ты заметил, сколько стало вымров? И ведь верно, с виду все больше на обычных людей похожи. Или люди — на вымров? — егерь удрученно покачал головой. — Ты позавчера не дежурил?