Гореть (СИ)

Тогда, десять лет назад, когда они договорились с семьёй Пак поженить своих детей, никто и не думал, что это будет самой большой ошибкой в их жизни. Именно после этого Юна стала чаще сбегать из дома, а иногда — неделями скрывалась в каком-то заброшенном трейлере недалеко от железной дороги, как стало известно позже. И она была не одна, а с тем мальчишкой, с которым дружила в детстве. Родителям он не нравился, ведь был беден и не смог бы обеспечить достойную жизнь их дочери. Поэтому они всячески пытались вернуть девочку домой. Они посылали за ней охрану, нанимали людей, чтобы следить за тем, что она делает. Ведь, знаете, в шестнадцать лет дети думают совсем не о том, о чём нужно.

Удивительно, что Юна вернулась домой спустя пару месяцев, хотя до этого всё время рвалась куда-то и кого-то искала. До сих пор никто так и не узнал причину такого её поведения. Она даже прекратила противиться их с Чимином свадьбе и охотно согласилась на этот брак. Все были счастливы, потому что каждый добился своего. Семья Ли и Пак получили шанс породниться и устроить слияние двух самых крупных компаний Кореи. Чимин получил шанс на семейную жизнь с красивой и покладистой женой. Только никто так и не узнал, что получила Юна…

— Так когда же вы порадуете нас с отцом внуками? — будто между прочим спросила госпожа Ли, когда они ужинали все вместе на огромной террасе.

Юна от неожиданности поперхнулась вином, которое пила в тот момент, и закашлялась, проливая немного на свою голубую рубашку и наблюдая, как совсем непривлекательное пятно расползается, окрашивая в неприятный оттенок её любимую вещь. Взяв со стола салфетки, она промокнула губы, всё ещё изредка покашливая и боясь поднять взгляд на родителей, которые, наверняка, ждут ответа на заданный вопрос.

— Мама… — начала Юна, отмахиваясь от попыток матери оттереть пятно на одежде и нервно сминая в руках салфетку, когда Чимин накрыл её руки своей ладонью, вынуждая поднять взгляд и ласково улыбаясь.

— Милая, мы ведь как раз об этом говорили с тобой, — произнёс он, сильнее сжимая чужие руки.

— Говорили? — переспросила она, думая, что ослышалась, но широкая улыбка на лице жениха свидетельствовала об обратном. — Ах, да! — будто вспоминая и усилиями заставляя себя натянуть улыбку на лицо, хотя за целый день мышцы почти онемели и глухой болью отдавались где-то внутри.

— Мы как раз обсуждали это по дороге, — Чимин повернулся к родителям, объясняя, что он имеет ввиду. — Нам хотелось бы как можно скорее пожениться, ведь Юна сама мне призналась, что хочет завести ребёнка.

Если бы родители не были так увлечены разговором… Если бы хоть один из них заметил, как улыбка сползла с её лица от одной только мысли об этом. Если бы они видели, как сильно побледнело её лицо, становясь почти прозрачным. Если бы хоть кто-то, кроме Чимина, понял, насколько ей сейчас паршиво… Возможно, тогда было бы хоть чуточку легче.

Но ничего не происходило. Госпожа Ли продолжала рассказывать о чём-то своём, вспоминая, как она когда-то хотела детей и какой замечательной малышкой была Юна в детстве. Чимин улыбался и кивал, иногда так натурально удивляясь и заливаясь смехом, что хотелось дать ему Оскар. Его ладонь сильно сжала её руку, заставляя почувствовать боль и еле сдержаться, чтобы не вскрикнуть. Она поняла, что выглядит сейчас подавленно и что ему это не нравится, и насильно постаралась выдавить из себя улыбку. Получалось плохо.

— Правда? — удивился господин Ли, всплеснув руками и вынуждая дочь вздрогнуть от неожиданности. — И когда же? — строго взирая на детей.

— Мы думали о том, чтобы устроить свадьбу через пару месяцев, — пояснил Чимин, отлично справляясь со своей ролью хорошего зятя. — Юна уже так не терпится, — он нежно взглянул на неё прежде, чем наклониться и поцеловать в щеку, уже тише прошипев: — Разве так выглядит счастье? — и отстранился, приобнимая за плечи.

— Милая, тебе нехорошо? — спросила мама, замечая усталость в глазах дочери. — Ты не заболела часом?

— Нет, всё в порядке, — вымучено улыбаясь и понимая, насколько это больно, врать самым близким и видеть их заботу… Но всё равно продолжать врать.

— Её немного укачало в машине, — объяснил Чимин, целуя тыльную сторону её ладони. — В последнее время, у неё это долго не проходит. Может весь день чувствовать себя неважно. Ей просто нужно отдохнуть.

— Ну да, как я не подумала, — засуетилась госпожа Ли, придвигая стакан с холодной водой ближе к дочери. — У неё всегда были с этим проблемы. А я совсем замучила вас, наверное, своей болтовнёй.

— Мама, о чём ты? — спросила Юна, часто моргая, чтобы не заплакать.

Вот почему она не хотела сюда ехать. Вот почему готова была на коленях умолять, чтобы только Чимин передумал. Потому что это такая невыносимая пытка, и Юна совсем не уверена, что сможет пережить хотя бы ещё пару минут, бездумно улыбаясь и делая вид, что всё хорошо и волноваться не о чём.