Гореть (СИ)

Юна чувствовала неловкость от того, что так беспардонно ворвалась в их жизнь, руша обычный порядок вещей, но в тоже время она была непередаваемо счастлива. Вот таким должен быть дом. Таким местом, где слышен смех и где тебе всегда рады. Несмотря ни на что.

Юна хотела стать частью этого дома. Но может ли она об этом мечтать? Может ли она мешать другим людям жить так, как они привыкли?

Неожиданно Юна почувствовала руку на свой спине, ласково поглаживающую. Это был Юнги. Он нежно посмотрел на неё, а затем заговорил и от его слов сердце затрепетало ещё сильнее, потому что эти слова были самыми желанными в мире.

— Добро пожаловать в семью…

Юна улыбнулась. Счастье и правда в простых вещах. В искренних улыбках и поддержке.

Теперь она понимала это, как никто.

========== Коварство и беспечность ==========

Комментарий к Коварство и беспечность

Спасибо всем за безумно приятные отзывы, всегда читаем их с замиранием сердца и каждый раз искренне ждём, чтобы узнать Ваше мнение)

Приятного прочтения и весёлых праздников.

Чимин проснулся примерно в обед, когда солнце уже было высоко в небе и неприятно светило в глаза сквозь неплотно задёрнутые шторы. Сначала он даже не понял, что произошло и почему он спит на диване в гостиной, вместо того, чтобы нежиться в мягкой постельке в своей спальне и ощущать привычное тепло любимого тела под боком. Он поднял болезненно-тяжёлую голову, принимая сидячее положение и пытаясь вспомнить, что же произошло вчера и отчего это ему сегодня настолько хреново. Он с силой сжал виски, стараясь подавить пульсирующую боль, которая неприятными волнами разливалась по всему организму. Зажмурившись почти до разноцветных разводов, он вспомнил то, что произошло вчера, и резко распахнул глаза. Значит, она всё же ушла от него. Значит, она сейчас с Юнги. Значит, всё, что между ними было, всего лишь никому не нужная ложь.

Чимин шумно выдохнул, зарываясь обеими ладонями в волосы и приводя их в беспорядок. Сейчас ему хотелось забыться, вот только от одной мысли об алкоголе тянуло хорошенько проблеваться, поэтому нужно придумать что-то другое. Лучше, конечно, придумать способ вернуть Юна домой, но в голову лезли только воспоминания о руках Юнги на талии его невесты, его женщины. И, кажется, Чимин не позволял никому прикасаться к ней каким бы-то ни было образом. Он сжал ладони в кулаки, от чего даже костяшки побелели, и опустил голову вниз в попытке восстановить дыхание. Нужно что-то сделать, он просто так не может оставить её предательство.

И не оставит.

Она не сможет жить спокойно рядом с другим, он не позволит. Сделает так больно, что она в слезах приползёт к нему просить о прощении и он ещё подумает о том, стоит ли прощать её. Юна должна ответить за то, что так легко ушла с другим, хотя должна была оставаться с ним до конца. Она, в конце концов, должна ему по гроб жизни. За то, что помог этому ублюдку Юнги не сесть в тюрьму, ведь она так просила. За то, что он обеспечивал её и оплачивал счета за лечение отца. Она, чёрт возьми, должна быть рядом с ним и каждую секунду стараться возместить то, что он вложил в неё. Но она оказалась неблагодарной дрянью. Он же не требовал от неё ничего сверхъестественного, просто оставаться рядом, чтобы он мог чувствовать её тепло.

Разве это так сложно?

Юна отворачивалась каждый раз, когда он хотел поцеловать её, когда брал за руку или обнимал. Она хоть понимала, как сильно задевала его своим открытым презрением? Она хоть понимала, насколько больно ему было видеть на её теле следы от своих же попыток сблизиться? Он просто хотел, чтобы она принимала его любовь, не отталкивала и не старалась увернуться от его рук, ведь он тоже умеет быть нежным, ведь он тоже человек. Но она сопротивлялась, стараясь избегать близости, и от этого Чимину срывало крышу. Он переставал контролировать себя. Только обида управляла им, и трезвость рассудка отходила на задний план, когда сильные руки сжимали до синих разводов любимые плечи, подминали под себя неподатливое тело в попытке доказать, что он всё же заслуживает большего, чем она согласна дать ему. Тогда мозги отключались, и всё происходило как в тумане, её мольбы и крики звучали только фоном, даже не проникая в сознание и так и оставаясь никем неуслышанными.

Чимин взъерошил волосы и слишком резко поднялся на ноги, шипя от внезапного звона в ушах и пошатнувшись на нетвёрдых ногах. Сейчас только Юна виновата в его таком состоянии, только она сможет заглушить его ноющую боль своей, которую он просто обязан причинить ей после всего. Ей и Юнги, этому уроду, посмевшему посягнуть на чужое и, будто вор, похитившему покой и обыденность из их размеренной и привычной жизни. Они оба заплатят сполна.