Гореть (СИ)

— Всё это происходит, только потому что я дерьмовый продюсер, — хрипло рассмеялся, прикрывая глаза. — Если я проиграю суд, Тэхён не сможет дебютировать. Вот так, мой мальчик, вот так… — похлопал друга по коленке, поднимаясь с места и оставляя на диване после себя небольшую вмятину.

Да, он и в самом деле дерьмо. Выбился в люди, а в душе всё ещё тот сопливый мальчишка, у которого нет ничего, чтобы противостоять более влиятельным. Он ненавидел это чувство беспомощности. С детства ненавидел. Ненавидел, когда начал понимать, что этот мир делится на богатых и бедных, и что его удел — последнее. Поэтому он так старательно всем доказывал, что нет, мол, посмотрите, я тоже человек и я вам ровня. Хотя знает, что не ровня и никогда ею не был. Как странно осознавать это только сейчас.

Так странно и страшно думать, что от него ждёт поддержки так много людей, которых он успел полюбить или уже давно искренне любил. Тэхён, зачем он доверился Юнги? Зачем решил сделать шаг в пропасть, из которой тот и сам ещё не нашёл выхода? А Юна… Он же сам сказал, что защитит, что не отпустит и что ей больше не сделают больно. А ведь сделают, потому что Юнги тоже не всесилен, он тоже человек и он не сможет всегда быть рядом, как бы не старался и как бы не хотел этого.

— Хён, подожди… — вскочил за ним Чонгук, когда его прервали, так и не дав закончить предложение.

— Нуна? — послышалось удивлённое, и парни повернулись на голос, замечая Тэхёна и всего в паре шагов от него — Юна.

Девушка была бледной, как стенка. Её волосы растрепались во время сна и теперь беспорядочно спадали на хрупкие плечи, прикрытые совсем тонкой тканью пижамной рубашки. Она дрожала. Наверное, от холода. Сколько же она здесь простояла, пока Тэ не обнаружил её, совершенно случайно выйдя комнаты?

— Юна? — удивлённо приподнял брови Юнги, делая шаг ей навстречу и пугая и без того испуганную девушку.

Этот взгляд был хорошо знаком ей. Чимин всегда смотрел так. Так, будто она не должна была слышать что-то, не должна была отталкивать или сопротивляться ему. Чимин всегда насмешливо приподнимал бровь, как бы показывая, что её характер сейчас совсем не к месту. Юнги смотрел так же. Вот точно так же. Он будто говорил о том, что она не должна была подслушивать, хотя она и не собиралась, не должна была подглядывать и, возможно, её присутствие здесь вообще тяготит его, но он просто не может сказать об этом напрямую, боясь ранить слишком нежные чувства.

Может быть, это просто разыгравшееся воображение снова подкидывает ей поводы для недоверия. Возможно, это просто нервы сдают. Знаете, слишком много навалилось на неё. Кажется, это сложно выдержать, когда внутри больше ничего нет, когда загореться больше нет сил и поэтому просто продолжаешь тухнуть дальше.

— Ты давно здесь стоишь? — спросил Юнги, когда до неё оставалась всего пара шагов. — Мы разбудили тебя? — будто раскаянно.

— Я… — постаралась справиться с дрожью, от чего сжала руки в кулаки, чувствуя, как короткие ноготки впиваются в кожу и оставляют еле заметные следы. — Просто пить хочу, а почему вы не спите в такую рань?

— Да тут фиг уснёшь, — усмехнулся Тэхён, поспешно скрываясь за дверью ванной. Он это не со зла, он говорит открыто, ничего не тая, вот и весь секрет.

— Просто… — начал Юнги и замолчал, не зная, как сказать, чтобы она не расстроилась. Ведь так много ей уже пришлось пережить, он не хотел заставлять её волноваться ещё больше. — Мы просто разговаривали, — ответил, не подозревая даже, что делает только хуже.

— О чём? — спросила девушка, обходя парней и двигаясь по направлению к кухне, и остановилась, замечая неловкую паузу. Не хотят говорить. — Вы будете есть?

— Будем, — показался в гостиной Тэхён. Его чёлка немного намокла, когда он умывался, отчего падала на глаза, закрывая обзор и делая его таким милым и домашним.

Хотелось улыбнуться, только что-то тяжёлым грузом повисло на душе. И этим чем-то была мысль о том, что эту ситуацию с плагиатом подстроил Чимин. Теперь даже есть спокойно не получалось, она мысленно снова и снова возвращалась к этому вопросу, боясь своих предположений больше, чем чего бы-то ни было.

Юна не было дома уже два дня, но Чимину казалось, что вечность. Он на самом деле начинал сходить с ума. Хосок даже боялся, как бы не сошёл. Друг всё время старался вытащить его из дома, потому что понимал, что там столько воспоминаний о ней, не каждый сможет выдержать такое. Однажды Чимин сказал, что она вернётся. Он так верил в это, что сутками напролёт гипнотизировал дверь в надежде, что Юна откроет её и всё будет, как прежде. Как было до того злополучного дня. Вот только не будет… Это же очевидно.