Горец

Вирджиния родилась — была выведена — на Мезе. C-17a/65-4/5 было ее именем, зафиксированным у неё на языке. Меткой, правильнее было бы сказать. Линия “C” была одним из самых популярных продуктов “Рабсилы”, постоянно пользующимся спросом на рынке. В сущности это была линия сексуальных рабов. “17” относилось к соматическому типу; “а” обозначало женский вариант. Её генотип был отобран и сформирован для максимальной физической притягательности, а также сладострастия и покорности, насколько это было возможно для генных инженеров Мезы. Возможно, конечно, было не так уж многое — особенно учитывая, что две потребные психологические черты на генетическом уровне были сцеплены со множеством противоречивых характеристик. Одной из которых, к их сожалению, была характеристика мышления, обычно называемая “сообразительностью”. В результате, высокий процент среди “С-линий” имели тенденцию сбегать из неволи как только покидали отличающиеся особой суровостью охраны условия на самой Мезе.

Чтобы противостоять этой тенденции, и в попытке “фенотипически стимулировать” потребную покорность, растущие “C-линии” подвергались суровому режиму обучения. Инженеры “Рабсилы”, естественно, придумали для этого звучное нейтральное название: “Процесс развития фенотипа”. Но заключался он, говоря в юридических терминах, в том, что “С-линии”, начиная с возраста девяти лет, постоянно и систематически подвергались изнасилованию.

— Хуже всего, — задумчиво промолвила Вирджиния, — что они даже похоти не испытывали. Вообще никаких эмоций. Насильникам — прости, техникам по фенотипу — приходилось принимать медикаменты чтобы хотя бы вызвать эрекцию. — Она сумела хихикнуть. — Временами, оглядываясь назад, я почти испытываю сочувствие к ним. Почти. Не думаю, что где бы то ни было еще во всей галактике нашлись настолько уставшие от секса люди.

— Девять лет ? — потрясенно переспросил Виктор.

Она пожала плечами.

— Ага. Это больно. Поначалу очень. Но b-вариантам приходится еще хуже. Они мальчики.

Виктор ощущал себя так, как будто бредет по выгребной яме. Но наконец-то он понял незамутненную ярость Одюбон Баллрум. Он никогда не одобрял тактику индивидуального террора, которую часто практиковали их активисты. Идеологически это было контрпродуктивно. Но…

Вирджиния жестко рассмеялась.

— Почти! Ха! В тот раз, когда Джереми Экс и его товарищи поймали здесь на Земле техника по фенотипу — глупый ублюдок проводил здесь отпуск, можешь поверить? — я, как и все, прибежала посмотреть на его тело.

Раньше Виктор бы содрогнулся. Теперь он просто оскалился в ответном удовлетворении. Он знал, что за случай она имеет в виду. Это была одна из самых знаменитых акций Баллрума, породившая шторм возмущения официальных лиц. Исполнительный Совет Лиги собирался в изызсканом дворце. Как часть декора дворца в центре вестибюля стояла статуя. Это была копия в человеческий рост гигантского и давным-давно разрушенного монумента, называемого “Статуей Свободы”. Членам совета не показалось забавным, когда однажды собравшись, они обнаружили насаженное на факел статуи обнаженное тело “инженера по фенотипу” с табличкой на шее, гласившей: “Попал в собственноручно выкопанную яму, как вы считаете?”

Виктор глубоко вздохнул.

— Я всё ещё считаю такую тактику контрпродуктивной.

Вирджиния хитро улыбнулась.

— Кевин тоже так говорит. — Улыбка истаяла. — Не знаю. Полагаю, что вы правы. Но…

Она в свою очередь глубоко вздохнула.

— Ты просто не знаешь, каково это, Виктор, — тихо произнесла она, и в ее темных глазах появились следы влаги. — Всю твою жизнь тебе твердят, что ты неполноценная — генетически . Не совсем человек. Начинаешь сама задумываться об этом. Иногда я думаю, что веду себя настолько распущенно просто потому… — Больше никаких следов; слезы закапали. Она раздраженно их вытерла. — Так что может быть вы с Кевином и правы. Все, что я твердо знаю, это то, что увидев то тело я почувствовала себя значительно лучше.

Мгновение прошло и Вирджиния вернулась к своему обычному подшучиванию.

— В любом случае, сбежав, я получала средства к существованию проституцией. Платят неплохо, да и что еще я умею делать? — Кисло: — Кевин настоял, чтобы я бросила это занятие, когда делал предложение.

Виктор получил уже достаточно уроков, чтобы подавить естественный импульс: Но конечно же ты была рада бросить жизнь в разложении! Он был вполне уверен, что Вирджиния была достаточно рада бросить свое занятие. Но она наслаждалась поддевая молодого бычка.

Джинни еще раз подколола его.

— И он был так груб с моим сутенером. — Вздох. — Бедный Ангус. Он был таким утонченным, а Кевин такой хулиган.