Горец-дикарь

Кэтрин тихо вскрикнула, когда он положил руку ей между ног и начал ласкать ее. Она не знала, почему издала такой звук, – то ли от потрясения, вызванного таким интимным прикосновением, толи от удовольствия, которое это ей принесло. Но очень скоро Кэтрин стало все равно. Она прильнула к Лукасу, а тот продолжал сладко мучить ее своими ласками. Когда он начал поцелуями прокладывать себе путь вниз по ее животу, Кэтрин выгнулась вперед и немного покраснела, поняв, что сделала это от нетерпения. Первое прикосновение его теплого рта заставило ее содрогнуться от блаженства, а по телу словно бы пронеслась огненная волна. У нее мелькнула мысль, что ей следует оттолкнуть его, прервать такую шокирующую, интимную ласку, но в тот же момент Кэтрин поняла, что не сможет этого сделать.

Лукас обхватил ее бедра и держал неподвижно в таком положении, пока его язык дразнил самую чувствительную часть ее тела. Он наслаждался ее тихими стонами и тем, как Кэтрин медленно открывалась для его ласк, упиваясь его бесстыдными поцелуями. Как только Лукас почувствовал, что внутри Кэтрин начало копиться напряжение, готовое вот-вот взорваться, то быстро вошел в нее. Он глубоко погрузил свое орудие и поцеловал Кэтрин, срывая с ее губ крик удовольствия. А мгновение спустя Лукас упал вместе с ней в пропасть страсти, и его тело содрогнулось от мощнейшей разрядки, изливая семя в самую глубь ее лона.

Когда Лукас обрел способность двигаться, он перевернулся на спину и обнял Кэтрин. Ему все еще было не по себе, потому что ее поведение слишком сильно отличалось от того, каким было всего несколько часов назад. Он готовился к тому, что Кэтрин отошлет его прочь и что ему придется вновь оказаться в том положении, в котором он был еще сегодня утром. Но теперь Лукас знал, что Кэтрин, оказывается, чувствовала к нему такое же сильное влечение, какое сжигало его собственное сердце, что ее страсть все еще была такой же дикой и горячей, как в первые дни их встреч. Это могло несколько облегчить его муки, но в то же время делало его возвращение в холодную одинокую постель гораздо более тяжелым.

– Мне кажется, ты изо всех сил стараешься, чтобы свести меня с ума, – пробормотал он.

Кэтрин улыбнулась, прижимаясь к его груди, а потом медленно провела по ней языком.

– Может быть, я просто вдруг устала быть вечно хорошей девочкой, – мягко проговорила она.

– Ну, я думаю, что сейчас ты очень хорошо себя ведешь.

– Правда? – Кэтрин опустилась немного вниз и поцеловала его в живот. – А сейчас?

– Еще лучше.

Некоторое время Кэтрин неторопливо целовала Лукаса и ласкала его языком, пробуя любимого на вкус, дразня чувствительную впадинку на животе, водя губами по шероховатой поверхности ног, поросших волосами. По тому, как напрягалось тело Лукаса, ей было понятно, чего он ждал. Хватит ли ей смелости одарить поцелуем еще одну очень заметную часть его тела? Кэтрин решила еще немного помучить возлюбленного.

– А как насчет этого? – наконец спросила она и очень медленно провела языком вверх по его орудию.

– А это, наверное, самое лучшее, – сказал Лукас, не удивляясь тому, как неровно и хрипло прозвучал его голос. Было странно, что он вообще мог что-либо сказать.

– Наверное? Ну ладно, сейчас посмотрим, удастся ли мне заставить тебя забыть про это «наверное».

Лукас наслаждался тем, как Кэтрин ласкала его ртом, понимая, что у него не хватит сил сдержаться и продлить удовольствие. Поразительно, ведь он овладел ею уже дважды за ночь, но это не помогло ему обрести контроль над своим телом. Лукас решил, что просто слишком долго ждал этого. Прошло всего лишь несколько минут, и он почувствовал, что должен как можно быстрее оказаться внутри Кэтрин. Лукас схватил ее за руки и поднял над собой. Она сразу же поняла, чего ему хотелось, и с мучительной медлительностью опустилась вниз, превращая их тела в единое целое. Кэтрин начала двигаться так, словно скакала на горячем жеребце, и каждое движение его восставшего орудия как будто заставляло ее содрогаться от наслаждения. Лукас вскоре почувствовал, что пламя желания запылало в нем так же сильно, как в ту минуту, когда он только вошел в спальню Кэтрин. Он обхватил ее за ягодицы, побуждая двигаться еще быстрее.

Они взлетели вверх вместе, и это ощущение было таким полным, таким прекрасным, что Лукас тут же отказался от намерения как можно дольше задержаться на грани разрядки. Упав в волны блаженства, они одновременно закричали, испытывая небывалое удовольствие, и Лукасу эти звуки показались самой прекрасной на свете музыкой. Когда Кэтрин рухнула ему на грудь, он прижал ее к себе. Ее тело казалось тяжелым и мягким, и потому Лукас понял, что после этого раза Кэтрин, наверное, немного поспит. Он признался – но только самому себе, – что тоже был бы не прочь немного отдохнуть.