Горец. Оружейный барон

— Ваше императорское и королевское величество, — обратился я к Бисеру, который после ухода гвардейцев так и сидел осыпаемый снегом на крыльце дома лесничего в кресле. — Осмелюсь указать, что вам лучше зайти в помещение. Не дай ушедшие боги еще и зазябните.

— Савва, хоть ты меня не подкалывай, — капризно скривил губы монарх. — Где Аршфорт?

— Неизвестно, ваше императорское и королевское величество.

— Достал ты меня, Савва. Повелеваю тебе впредь всегда и везде обращаться ко мне только словом 'государь'. Ясно?

— Так точно, государь. Ясно.

— Уже лучше, — криво улыбнулся монарх и тут же встревожено спросил. — Где Молас?

— Еще в отлучке, государь. По своим делам где-то.

— Что с Ремидием?

— Ему отрезали ноги по колени. Теперь он спит под опием. В вашей резиденции на втором этаже.

— А что у нас хорошего?

— Государь, пройдемте в дом, к камину. Там я все вам расскажу. Главное, что сегодня, похоже, атаковать нас никто не собирается.

— Да… — вымучено улыбнулся император. — Гвардия ночью не воюет. По уставу не положено. — И внезапно перешел на шепот. — Савва, мне эти гадские врачи выпить не дают. Ты мне достань немного коньяку. Неужели в подвалах дворца ни одной бутылки не осталось? Императорский лесничий встретил меня в холле своего дома, руководя гренадерами, которые таскали охапки уже наколотых сухих березовых дров.

— Ваша милость, — поклонился мне придворный, — я взял на себя смелость озаботиться теплом для царственных пациентов в этом госпитале, в который превратили мой дом.

Таки да — действительно госпиталь. На первом этаже комнаты врачей, малая операционная, аптека, кухня. Сестры милосердия и сиделки приходящие из семей дворцовых служителей, которые тут служат поколениями. И хотя они не считаются придворными императора, то все давно потомственные дворяне, несмотря на физический труд, которым они тут занимаются. На втором этаже комнаты привилегированных пациентов — императора и рецкого герцога. Охрана и посыльные скороходы из огемских гвардейцев. Чуланчик без окна, который я себе определил как спальное место и уже засунул под топчан ручной пулемет. Дверь в чулан в пределах видимости охраны императора и герцога.

Никакого недовольства моей наглой экспроприацией его жилья под нужды монарха он не выказывал. Наоборот казался гордым этим обстоятельством.

— Вы сами-то как устроились? — проявил я вежливость, хотя откровенно мне это было по барабану.

— В оружейном флигеле, где хранится охотничье оружие для гостей императорской охоты. На тот случай, если те приезжали без своего. Моей семье там удобно. А что тесно, то это же не навсегда, — улыбнулся он.

Лет ему было за шесть десятков. Седой совсем. Лицо морщинистое. Но двигался легко и упруго.

— На кого тут обычно охотились? — спросил я, чтобы что-то сказать. Мои мысли были заняты совсем другим.

— На благородного оленя, косуль, лосей и зайцев, ваша милость. Для охоты на кабана есть другой заказник у реки. Это отсюда на юг. Только вот разогнали сейчас взрывами да солдатами всю живность. Да и побили много. Дорвались гвардейцы до запретного — на кострах сейчас косуль жарят. Придется мне года два зверей приваживать до былого поголовья.

И опять никакого недовольства в голосе. Только понимание ситуации.

— Сколько у вас егерей в охотничьем хозяйстве?

— Два десятка, ваша милость, — ответил он, долго не раздумывая.

— Вооружены?

— А как же, ваша милость. Они же императорские егеря. И стреляют все очень метко.

— Вы мне их одолжите на несколько дней? Как проводников. Они же вокруг все тропки знают.

— Как прикажете, ваша милость, — поклонился он.

— Лыжи есть?

— А как же, ваша милость. На любой вкус. И беговые и охотничьи. Десятка три найдется. А если еще по домам собрать…

— Хорошо. Я доволен вами. Присылайте егерей ко мне сюда. В холл. Я поставлю им задачу на службе императора. Присягу они приняли?

— Сразу после гвардейцев, ваша милость, одновременно со всеми служителями. Мы все верные слуги императора.

Императорский лесничий еще раз поклонился мне и вышел на двор.

Ну и где черти носят Моласа, пока мы тут сидим слепые и глухие.

'Мятеж не может быть удачен, в противном случае его зовут иначе'. У мятежников с каждым часом утекает возможность удержать власть. Но пока в стране никто не знает, что император жив Тортфорт может резвиться как хочет.

Завтра нас придут убивать. Однозначно. Живой император инсургентам не нужен. А мы все определены на заклание за компанию с ним. Вплоть до того что раскатают весь этот пряничный городок артиллерией. Надо осмотреть подвал в доме на предмет бомбоубежища.

Где этот Аршфорт? Где верные войска?

Так ведь и на измену сесть не долго. Нервы на вздёрге. Я тут кто такой, чтобы решать судьбы империи? У меня даже придворного звания при императоре нет.

Мне бы герцога домой отправить. В безопасность.

В холл спустился пожилой огемский писарь, который постоянно дежурил в холле второго этажа около палаты императора.

— Ваша милость, император просил это передать вам, и протянул мне кожаный тубус. Сейчас он спит, — поспешил меня писарь предупредить.

Внутри оказалось несколько бумаг.