Горец. Оружейный барон

— Разливайте. И присядем к камину. Играть больше с вами не буду… Я не люблю проигрывать, а выиграть не хватит умения. Так что лучше просто побеседуем. Итак,… обычный субалтерн республиканской пехоты имеет неполную среднюю школу и два года военного училища. У вас же за плечами Высшая инженерная школа с отличием, а вот военного образования в вашей анкете я не нашел. Не удовлетворите мое естественное любопытство.

— Вы случайно не в контрразведке служите?

— Для имперской контрразведки надо иметь окончание фамилии на — форт, — усмехнулся я припомнив как сам штурмовал контрразведку в Будвице. — а у меня только — верт. И то недавно. Я занимаюсь заводами, железной дорогой и строительством. Немного коневодством. Но это уже так… хобби. Немного наукой — я доктор химии.

— Какого университета?

— Швицкого горного института.

— Кажется, я про вас что‑то читал…

— Это не суть важно. Если хотите, то курите, лейтенант.

— Я не курю, ваше превосходительство.

— Тем лучше. Я тоже. Но вы не ответили на мой вопрос.

— У меня за спиной только добровольные курсы офицеров национальной гвардии при инженерной школе. И курсы повышения квалификации офицера при поступлении на службу в армию.

— А почему пехота?

— Так получилось. В инженерные войска меня не хотели брать из‑за скандальной репутации в инженерных кругах, а в артиллерии у нас по традиции, как и в кавалерии, представители старых фамилий заправляют. Дореволюционных. Из недобитых в революцию аристократов. Я для них плебей. Остался для меня только самый демократичный род войск. Но и там я даже до ротного командира не дослужился. Хотел выйти в отставку и уехать в колонии, а тут война…

— А что случилось в такого в инженерных кругах?

— Вы понимаете в технике? Иди только в химии?

— У меня диплом техника — механика.

— Уже лучше. Значит, вы представляете себе процесс плавки стали.

— Более или менее.

— Так вот я изобрел новую печь, в которой можно получать сталь с заранее заданными свойствами.

Оба — на… Я весь превратился в одно ухо. И, чтобы проверить не прожектер ли он пустозвонный, кинул идейку.

— Конвертер с кислородным наддувом?

— Нет не конвертор. Его изобрели до меня. Правда, я не слышал никогда про кислородный наддув. Только про воздушный.

Кувшин опустел и я кликнул часового, который караулил биллиардную, чтобы нам никто не помешал и приказал доставить еще вина. Такого же…

Повернувшись к инженеру — пехотинцу пояснил.

— Как химик, я считаю, что наддув чистого кислорода будет продуктивней наддува просто воздухом. Участвует в реакции окисления только кислород.

Ну не говорить же ему что в моем мире кислородно — конверторный способ плавки сталей давно уже вытеснил все остальные, кроме совсем уж отсталых мест. Но вся проблема заключается в получении чистого кислорода в промышленных количествах. А это криогенная аппаратура совсем не доступная здесь по уровню технологий. В первую очередь из‑за отсутствия магистрального электричества большой мощности.

— Интересная мысль, — поддакнул мне лейтенант.

— Но пока неосуществимая, — добавил я. — Это вам не баллон накачать для ацетиленовой сварки. Это сотни тонн. Так что представляет собой ваша печь? Она запатентована?

— Да, запатентована, — и лейтенант мне прочитал целую лекцию про способы плавки сталей, из которой я понял только одно — его печь чем‑то смахивает на земной мартен.

— Вам дали построить такую печь?

— Только одну. Маленькую. Макетную. Для доказательства эксперимента за счет государства при защите патента. А потом ни один фабрикант не пожелал со мной связываться, потому что они считали, что эксплуатация рабочего на путлинге им обходится дешевле новых капитальных вложений. Прибыль их кумир, а сверхприбыль — бог.

— И чем ваша печка отличается от тигельной плавки спецсталей?

— Количеством. Можно сразу получить две с половиной тонны стали за одну плавку в течение пяти часов. А футеровку днища печи заменять только через две сотни плавок. Тигель же если он не платиновый — одноразов. И у меня есть расчеты, здесь уже сделал, что возможно построить печь дающую пять тонн стали за одну плавку и объединить ее сразу с прокатным станом. Чтобы не нагревать снова болванку для прокатки.

— Так за что же вас подвергли остракизму?