Горец

— Коленка, — задираю подол платья до бедер, рассматриваю содранную кожу, рядом шумно выдыхают. Или мне показалось? Поднимаю глаза, Давид не спешит отвести свои в сторону. У него итак черные глаза, сейчас вообще превратились в черную дыру, я не сразу понимаю, что перестаю дышать. Он нависает надо мной, склоняется все ниже и ниже, вот его дыхание уже на моих губах. Непроизвольно их облизываю языком, делаю глубокий вздох. Что происходит? Почему он так странно на меня смотрит? Почему в груди становится жарко? Какой-то момент я упустила между нами, когда внезапно стало вдруг волнительно и думаешь: поцелует или нет.

— Я принесла тут аптечку, — впервые за весь приезд сюда, я рада услышать голос старушки. Поспешно опускаю подол до колен, Давид тоже резко отстраняется. — Иди, проведай Хадю, — это она приказывает внуку покинуть комнату, я не провожаю его спину взглядом. Смотрю в сторону, больше всего интересуют обои, красивый на них узор.

— У малышки стресс, — зачем-то поясняет бабусик состояние девочки. — В такие моменты ей всегда нужен папа, — эм… я не ослышалась? Вопросительно всматриваюсь в лицо Тамары Магомедовны, или как ее там по батюшке, толком ведь не представилась.

— Хадя — дочка Давида.



9

* * *

Мне хочется ругаться матом. Как Сергей Шнуров. Так будет более понятнее, что я испытываю, услышав новость о семейном положении Давида. Вот падла. Второй женой захотел меня сделать или десятой, гарема ему захотелось?

Из меня рвутся самые нелестные слова, но я молчу. Изображаю дуру, киваю головой и бормочу «спасибо», «не стоит переживать», «да тут всего лишь царапина». Бабулик явно озадачилась моим поведением. Смотрит мне в глаза и пытается прочесть все, что на уме, а я все шире и шире улыбаюсь, широко распахивая невинно глаза. Эта роль идиотки дается мне с трудом, но Станиславский мной бы гордился. Устраивать скандал пожилому человеку не вижу смысла, а вот потрепать кое-кому нервишки и вытрясти душу очень хочется.

Меня оставляют одну. Я выдыхаю, падаю на подушки и смотрю в потолок. Давид женат. Или в разводе? Во всяком случае штамп в паспорте о браке у него точно есть, кольца нет, но это уже формальный атрибут. А может он стал отцом случайно? Мусульманин иль христианин, а потребности у мужиков одинаковы, и накосячить могут все. Ребенка ему подкинула непутевая мамаша? Или отобрал ребенка? Помню в университете поговаривали, что жители гор очень трепетно относятся к детям. И все, я ничего не знаю о традициях, нравах, мыслях этих горцев. Куда, блин, лезу? Оно мне надо? Наверное, стоит усмирить свою гордость, написать папе новый номер телефона и попросить его забрать меня отсюда. По дороге мне придется выслушать, какая я бестолочь, безответственная, что с этого дня меня берут под особый контроль, а возможно еще заставят вернутся в особняк. Полина будет просто в «восторге», как и я.

— Ты ей не сообщил о дочери? — о, разговор по душам возле двери. Это я должна услышать. Осторожно приподнимаюсь и сползаю с кровати, ковыляю к стулу, который удачно стоит возле двери. Некрасиво подслушивать? Ха, плевать на мораль, может узнаю что-то интересненькое.

— Зачем? — Давид раздражен инициативой своей бабули, наверное, смотрит на нее осуждающе, но эта женщина сможет справится с недовольством своего внука.

— Как зачем? Ты ж на ней жениться собрался!

— Бабушка, у нас с ней будет фиктивный брак. Брак, в котором не нужно вытаскивать все скелеты из шкафа и выворачивать душу наизнанку. Не стоило говорить ей о Хаде!

— Фиктивный? — бабусик смеется, при чем так заразительно, что я сама начинаю против воли улыбаться. — Боюсь, внучек, ты в очередной раз ошибаешься, но я с удовольствием посмотрю на ваш фиктивный брак, — опять смешок.

— Это совершенно другая ситуация, — вот Давид веселья бабули не поддерживает.

— Мне нравится эта девочка, если ты за одобрением сюда приехал.

— Я планировал сюда приехать. Поездка с Аленой вышла спонтанно.

— Спонтанность — это твое, отец там за сердце не хватался, когда увидел, кого ты привел в дом?

— Он даже не захотел меня слушать. Так какая разница, одним разочарованием меньше — больше, у него всегда одно мнение по поводу меня. Благо есть Мухаммед, радость и гордость родителей и всей родни, — горькая ирония в голосе Давида трогает меня за живое, я уже не так сильно на него сержусь.

— Послушай, Давид, поговори с девочкой, получилось некрасиво с твоей стороны по поводу Хади. Не гоже начинать отношения со лжи.

— Молчать и лгать — это разные вещи.

— Ты умеешь и молчать, и лгать.

— Во благо, бабушка. Ты же знаешь, что я не мог иначе поступить.

— Тем самым навредив только самому себе.

— Зато от меня отстали.

— Я всегда на твоей стороне, Давид. Иди и поговори с девушкой, — так, разговор какой-то мутный, требующий дополнительной информации, чтобы понять, о чем эти двое говорили. Торопливо ковыляю к кровати, успеваю сесть, прежде чем в комнату заходит Давид.

— Как самочувствие?