Горец

— У меня все зашибись. Я даже и не мечтала обновить весь свой гардероб, сменить полностью свой стиль. И знаешь, мне нравится! Надеюсь твоя бабушка одобрит мой внешний вид или стоит переодеться?

— Нет, платье смотрится прекрасно.

— Комплименты ты делаешь не очень, не слышу дифирамбы о своей неземной красоте, — идём в ногу, как-то получилось не сговариваясь. Настроение хоть и ниже плинтуса, но от улыбки Давида, пусть сдержанной, скупой, на душе становится немного легче.

— Я никогда не любил болтать по пустякам. Это из детства.

— Почему? У меня никогда не затыкался рот, порой давали конфетку, только бы помолчала три минуты.

— Был дефект речи. Ребята дразнили, поэтому предпочитал отмалчиваться. Всегда был в сторонке от больших компаний с блокнотом и карандашом.

— Ты рисуешь? А по поводу речи, сейчас и не скажешь, что был непорядок.

— Это заслуга логопеда и нескольких лет упорных тренировок. Сколько себя помню — я всегда рисовал. И сейчас, если задумаюсь, начинаю что-то рисовать на листах.

— Странно, имея творческую натуру, заниматься бизнесом.

— Я занимаюсь тем, чем хочу. Ювелирные магазины — это не семейный бизнес, мне пришлось десять лет потратить, чтобы твердо занять нишу в этом бизнесе.

— Сколько тебе? Сорок?

— Тридцать пять.

— Мне двадцать четыре. То есть в моем возрасте ты открыл первый магазин?

— Нет, в твоем возрасте я занимался тем, что изготавливал украшения по своим эскизам и продавал их сомнительным людям.

— То есть?

— Я учился на ювелира, параллельно изучая ещё менеджмент. Первый диплом для себя, второй для семьи. Отец считал, что мое увлечение — это полная ерунда.

— Я надеюсь ты у него не единственный сын.

— К счастью, нет, и даже не старший, — все же Давид интересная личность. Он совсем не вписывается в мое представление о жителях гор Кавказа. Сейчас своими откровениями он меня подкупает, интригует, притягивает. Хочется узнать его еще ближе. Не мудак, ни разу не воспользовался ситуацией и не принудил к близости, хотя мог. Не оставил в трудную минуту, не вышвырнул меня ночью на улицу. И возможно неплохая идея выйти за него замуж.

— Давид! — окликает женский голос, одновременно оборачиваемся. К нам навстречу идут две девушки. Возникшая лёгкость улетучивается, Давид замыкается, это чувствуется на уровне инстинктов.

Одну девушку видела, это она вчера приносила мне еду на подносе, но не уверенна на сто процентов. Вторая точно незнакома, и мне не нравится. Слишком высокомерна, смотрит на меня неприязненным взглядом, фальшиво улыбаясь. Змеюка.

— Не ожидали тебя с утра увидеть в торговом центре, — неприятная мне девушка как-то по-собственнически смотрит на моего спутника, меня это раздражает. И бесит.

— Алёну нужно было одеть, — сдерживаюсь от смеха, даже не улыбаюсь, но вытянувшиеся лица этих девок смешны. Вот и кушайте факт, не подавитесь. Зыркают по логотипам пакетов, судя по тому, как обиженно дрожит нижняя губа змеюки, увиденное ей не нравится.

— Со мной ты никогда не ходил, — опачки, это что у нас тут получается? Встреча бывших? И почему мне сейчас до жути хочется взять Давида под локоть, таким образом заявляя на него свои права? В принципе я не ищу ответа на этот вопрос, а просто перекладываю все пакеты в одну руку, обхватываю локоть, вызывающе смотрю в глаза бывшей девушке Давида. То, что она бывшая, к гадалке не ходи. Давид, слава богу, не сбрасывает мою руку, а то выглядела бы сейчас по-идиотски.

— Я Мира, сестра Давида, — Мира пытается разрулить напряженную ситуацию между нами. — Это Милана.

Совсем не милашка и имя точно не её. Стерва, Стервелла де Виль. Ей это имя больше подходит.

— Мы пойдём, нам ещё ехать к бабушке, — Давид к Милане вежлив, но равнодушен, и это меня безумно радует, не хочется оказаться в бермудском треугольнике.

— Передавай бабушке привет. Мы заедем к ней в конце следующей недели, — Мира милая, улыбашечка такая. И глаза у неё красивые, как растопленный шоколад, у Давида как черный кофе.

— И от меня привет бабушке Тамаре, я по ней очень соскучилась, — Давид кивает головой, выдавливает из себя улыбку.

— Пока, было приятно познакомиться, — я ж воспитанная девушка, улыбаюсь, изображаю из себя непонятливую дуру. Милана сразу ж отворачивается, как только отвернулся Давид. Интересно, какая кошка между ними пробежала, и как давно они расстались? Любопытство прям сжирает меня изнутри, но держусь.

— Бывшая? — отваживаюсь спросить, когда подходим к машине и грузим мои покупки в багажник.

— Бывшая, — лаконично отвечает Давид, и думай сама, какие чувства у него к этой Милане, угасло ли все между ними. Я не берусь сейчас утверждать, что там любовь до гроба, не слышно и ноток ненависти, больше тупое вежливое внимание на грани равнодушия. Так общаешься со знакомыми, которых видишь раз в три года.

— Я так понимаю, что мне лучше не лезть.