Гори для меня, ведьма

— А дальше… Ни один из братьев не хотел уступать — каждый из них хотел присвоить Таль и сделать своей. Вражда переросла в войну, в которой приняли участие все Боги. Страшное настало время, моя ягодка, такое страшное, для живых и даже мертвых. Против воли они оказались вовлеченными в эту схватку, в которой не было победителей, лишь проигравшие.

Узнав, кто вызвал раздор среди Богов, люди решили убить Таль. Но были среди них и те, кто встали на ее защиту. И вот и на земле началась глупая война, которой не было конца. Одержимые жаждой крови они даже забыли, за что боролись. Многие погибли в те годы…

Не выдержав, Таль сама ушла за грань, надеясь, что это остановит войну. Но не знала красавица, что на самом деле не была причиной раздора, лишь предлогом. Последней каплей в череде противостояний между братьями.

Они так и не смогли помириться, но, в конце концов, решили остановить кровопролитие. Тот, кто начал войну, Фарис, создал Нижний мир и, вместе с Богами, вставшими на его сторону, спустился туда. Дар, брат Фариса, вместе со своими приверженцами остался восстанавливать прежний мир Богов. Те Боги, которые не вмешивались в войну, объявили себя Отступниками и остались в нашем мире. Их кровь положила начало новой эпохе — эпохе магов. Вот так произошло Великое Разделение. А теперь спать! — Вокруг глаз рассказчицы чуть четче обозначились морщинки.

— Я не хочу спать. Я хочу знать, что случилось дальше. — Я притащила от камина маленький стульчик и села напротив женщины. Та тяжело вздохнула и погладила меня по голове. Я привычно увернулась.

— Ладно, слушай, малышка. Прошли столетия, прежде чем братья вновь решили встретиться и поговорить. Оба явились в наш мир и знатно удивились! Как оказалось, они потеряли прежнюю власть — люди забросили храмы и жертвенники и теперь слепо шли за потомками Отступников. В попытке вернуть утраченное, Дар и Фарис поделились искрой своей силы с магами. Так произошло Второе Разделение. Все, кто приняли сторону Дара, были обязаны сражаться на стороне добра до конца своих дней. Со временем глаза светлых магов стали цвета неба — места, где обитал их Бог и его приспешники. Темную сторону приняло лишь женское нутро, и с тех пор появились ведьмы. Их глаза стали черными, как сама ночь, отражая темную сторону их души.

— Но почему их так не любят? — С возмущением воскликнула я, отреагировав, пожалуй, чересчур эмоционально.

Женщина словно и не заметила этой вспышки. Лишь зевнула и продолжила рассказ.

— Но были и третьи — Целители. Как и их предки, они не приняли ни одну из сторон, предпочтя нести людям исцеление. Их глаза стали цвета сочных трав. Сейчас их почти не осталось…

— А ведь у Керки, нашей поварихи, глаза черные. Получается, она ведьма? — Я сосредоточенно нахмурилась.

— Нет, моя хорошая. Глаза магов искрятся силой. Ты поймешь, когда сама увидишь.

— Как у дяди Вениамина? Голубые, как небо, но словно солнце внутри переливается…

— Да, мое сокровище. Сейчас такие мало у кого увидишь. Расстарались ведьмы, уничтожая носителей силы Дара, почти никого не оставили… — Мне хотелось задать еще сотню вопросов, но Герта резко прервала рассказ, видимо, устав. — А теперь марш в кровать, а то придет злая ведьма и утащит тебя в Нижнее царство!

Я шутливо взвизгнула и помчалась в свою комнату. Женщина едва успевала за мной.

Чуть позже, уже лежа в своей кровати, я размышляла о словах няни. Старинное предание никак не могло выйти из головы.

Я осторожно сложила ладони лодочкой. Между ними блеснула алая искра. Зеркала не было, поэтому я могла только представить, как она отразилась в потемневших глазах. Я задумчиво свела руки вместе и выдохнула. Комната погрузилась во мрак.

Получается, я плохая? — Вертелось у меня в голове.

* * *

Поначалу слухи о том, что хозяйская дочка владеет магией, не вызвали особого интереса. Светлые маги успели отметиться в большинстве аристократических семей, а дар мог проснуться даже спустя поколения. Что же до характера, то я росла спокойным и добрым ребенком: не мучила животину, не издевалась над слугами, не проклинала прохожих за один лишь косой взгляд, в общем, не делала ничего из того, что могло выдать во мне ведьму.

Первыми ласточками всеобщей настороженности стали два события: когда я в возрасте десяти лет оживила свою умершую собаку (и так, что упокоевать ее пришлось замковому магу Вениамину под мои возмущенные крики), и когда в возрасте двенадцати лет меня похитили с целью получить выкуп. По стечению обстоятельств злоумышленников нашли мертвыми в лесу, а я из этого злополучного леса выбрала уже через сутки.

Если первое событие я едва помнила, то второе потом не раз являлось мне в кошмарах. О случившемся я рассказала лишь отцу, когда мы спустя несколько дней заперлись в его кабинете, и он впервые дать мне глотнуть мутное пойло, что всегда стояло на письменном столе его кабинета. Выслушав мой сбитый рассказ, он, как ни странно, отругал меня. До сих помню шок, который вызвали его слова.