Гори, но не сгорай. Как пойти ва-банк, добиться успеха и наслаждаться жизнью без баланса

Впрочем, следует признать, что взаимоотношения между ними не всегда деструктивны. Рассмотрим, например, новую программу Preventure, разработанную Патрицией Конрод, профессором психиатрии Монреальского университета. В ее рамках используются преимущества связи между страстью и пагубной зависимостью для выявления молодых людей, чьи личностные особенности позволяют отнести их к группе риска (склонность к наркомании), чтобы на раннем этапе предотвратить такое развитие событий путем ненавязчивого психологического консультирования в школе. Кроме того, консультации весьма эффективно помогают учащимся направить свои «дурные наклонности» в конструктивное русло[23]. Исследование, проведенное в 2013 году на базе 2600 учащихся (в возрасте 13–14 лет) двадцати одной британской школы, показало, что программа Preventure позволила на целых 43 процента снизить риск потребления алкоголя среди ее участников. Можно сказать, что для детей с личностными характеристиками, которые делают их особенно подверженными такому риску, эта программа – настоящее благословение, меняющее траекторию их жизни от незавидной участи наркомана или алкоголика до карьеры успешного предпринимателя или спортсмена[24].

«Когда голодаешь, влюблен или кого-то воспитываешь, способность сохранять настойчивость, невзирая на негативные последствия (суть аддиктивного поведения), – это “не баг, а фича”, как говорят программисты. Именно это может определять разницу между жизнью и смертью, успехом и неудачей, – пишет журналистка Майя Сзалавиц, специализирующаяся на темах психологии и нейробиологии, в своей книге Unbroken Brain («Неповрежденный мозг»). – Однако когда нейронные проводящие пути, предназначенные для продвижения [позитивных качеств], формируют зависимость, благословение превращается в проклятие. Любовь и зависимость – вариации одного и того же нейронного контура»[25].

Таким образом, как порицаемое, так и одобряемое обществом поведение нередко обусловлено одними и теми же факторами. Те же факторы, которые способны породить продуктивную, жизнетворную страсть, могут легко привести к развитию разрушающих жизнь пагубных пристрастий и даже болезней. Часто люди, достигшие невероятных успехов благодаря своей неугасающей страсти, будь то Энн Трейсон с ее природной гиперактивностью, Рич Ролл или ребята из группы риска в программе Preventure, одновременно оказываются и теми, кто нашел способ превратить качества, расцениваемые, с точки зрения биологии и психологии, как слабость, в свои сильные стороны и контролировать и использовать их себе на благо. Кстати, мы, Брэд и Стив, глубоко это осознаем и постоянно работаем над собой. Тот же безграничный драйв, страсть и одержимость, которые привели ко многим нашим достижениям, включая и эту книгу, проявились и в некоторых наших самых страшных и неприглядных опытах и переживаниях. Брэд, например, постоянно борется с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР), которое в наихудшие моменты затягивает его в глубины неописуемой тьмы и полного психологического истощения. А Стив хоть и не имеет официального диагноза, в прошлом был склонен перед очень важными соревнованиями по легкой атлетике с неадекватной одержимостью выполнять какие-то дурацкие действия – например, определенное количество раз касаться дверной ручки или включать и выключать будильник. Повторим: грань между тем, что хорошо и плохо, то есть между продуктивным и деструктивным, между ситуацией, когда выброс дофамина способствует производительным действиям и когда ведет к хаосу, чрезвычайно тонкая и хрупкая.

Сегодня всеобъемлющая картина страсти вырисовывается все четче. Изначально (в то время не passion, а passio) означающее страдание слово «страсть» относительно недавно приобрело позитивный оттенок. Но и сейчас в зависимости от обстоятельств могут подразумеваться оба значения. Чувство страсти частично наследуется нами от предков (природы), а в остальном определяется жизненным опытом (воспитанием). Погружаясь с головой в одержимость, мы атакуем глубоко укоренившуюся неуверенность, заполняем пустоты из своего прошлого и убегаем от проблем в настоящем. Это стремление подпитывается нашей биохимией, в частности нейромедиатором дофамином. Он заставляет нас желать большего снова и снова, не позволяя довольствоваться тем, что есть. Некоторые люди рождаются с качествами, повышающими вероятность попасть в плен страсти, но при частом повторении какого-либо значимого действия каждый может пристраститься к этому «наркотику».