Гори во льдах

–Я вас такой не устраиваю? – притворно удивилась хейтерша. – Кажется, вы не так давно хвалили меня. В стиле зачитываемого вслух некролога, конечно...

–Да... Тебя очень хорошо натаскали, – Тарис направилась к выходу. – Прости, если смутила. Просто Глор...

–Свои обещания мы выполним, – Нора пожала плечами и снова переключила канал. – Верить не обязательно. Этим вы нас тоже не смутите.

«Разве что Славку, – хейтерша мысленно хмыкнула. – За языком не следит, корчит из себя хрен знает кого... Интересно, это идея Мэлис была? Хотя, конечно, язык Пейнджела – это тоже явление природы из разряда экстраординарных. За свою жизнь здесь он дал столько интервью, что нормальный сенгариец задумался бы, над вопросом – когда эта звезда по специальности работает? Есть демоны, которым нравится перед незнакомыми людьми раскладывать историю своей жизни в адаптированном виде, потому что, блин, она от этого начинает выигрышно звучать!»

Нора полагала, что даже изложение ее собственной истории способно вдохновить кого-то лишенного доступа к силе на восхищенные вздохи. Но это же причина, чтобы садиться за модифицированную автобиографию?

Убедившись, что подсматривающих личностей вокруг не наблюдается, а телевизор служит надежным прикрытием от звука, хейтерша позволила себе расхохотаться вслух. Она представила объем печатной продукции, которую можно выдавить из жизни любого среднего демона, за вычетом крайностей типа старейших членов Департамента (никакой бумаги не хватит) и работников аналитического раздела (один производственный роман). Даже с учетом того, что некоторые представители населенных реальностей ловят не касающиеся их сведения об операциях Хаоса в других реальностях, причем не медлят с изданием «придуманных», а на деле лишь творчески обработанных историй... В общем, картина апокалипсическая.

Вероятно, Пейнджел Джайнис о таких вещах никогда не думал. Хорошо, что он не стал распространяться о своих подвигах в полном объеме. О своей семье он вообще понарассказывал такого, что по сравнению с этим бледнела оригинальная история. Вероятно, расстроенный наличием огромного количества братьев, способных превратить это святое по сути слово в новое ругательство уровня «человека», Пейнджел исключил их из своей жизни как факт. У Криана Дэшьерза был только один брат, и тот сводный. Причем с ним была связана некрасивая история, на которую Пейнджел с удовольствием многозначительно намекал. А может, и без удовольствия – кто его знает, шокера нетипичного... О жене он, естественно, умалчивал – но до того многозначительно, что на роль тайной возлюбленной кумира можно было и впрямь вписать хоть Тьенгу.

Подкинуть, что ли, Славке идею – заняться письменным творчеством? Если учесть, что это чудо обращенное реально собирается домой... Это даже за разглашение не сочтут. После того случая с Вечной (когда ее случайно проведенная операция обнаружилась в совершенно другой реальности описанной в книге) проверок не ведут. И так ясно, что пересеклись два бесконечных множества. Дословно. Совсем не редкость. А кто там что за идею на самом деле подал – не Департамента проблема.

Нора еще раз усмехнулась и переключила канал, на сей раз попав на самую смешную из дезновостей (а как еще называть вслух и официально излагаемую дезу?). О вредных слухах. Мол, по городу откуда-то расползлась информация насчет того, что дочка у Тьенги все-таки была, и ее вовсе не убили, прикрыв это преступление ложью, а солгали дважды. Далее идеи не видевших вырезанного сердца сенгарийцев разнились – одни полагали, что Тьисс не смог поднять руку на законную императрицу и позволил ей уйти, другие – что ввиду известности методов Императорского Ши’ля вместе с настоящим мальчиком была отправлена подставная девочка-смертница. А настоящую императрицу, мол, следует ждать – и она обязательно появится, чтобы навести порядок. Весь спектр мнений скопом объявлялся вредным и не соответствующим действительности – наверняка у заговорщиков на телевидении были свои люди, потому что такое отрицание могло только подтолкнуть весь Сенгар к размышлению на запрещенные темы.

Хейтерша зевнула и выключила телевизор. Потом снова включила – уже на том канале, где ограничивались исключительно музыкой. Сенгарийское искусство Норе нравилось. Дрыхнувший все это время на шее у хозяйки любимец поднял голову и прислушался. После чего занялся потреблением эмоций – тоже своего рода энергия... Хейтерша подняла руку и погладила чокама. Тот немедленно начал переливаться разными цветами от удовольствия, пользуясь отсутствием свидетелей.

Рингил тоже наслаждался имперским искусством, но в несколько ином аспекте. Он обозревал изнутри императорский дворец, пытаясь параллельно сохранять на лице невозмутимое выражение. Красота и величественность этого места, от коих некоторые гигантоманы в области скульптуры и архитектуры могли бы строем пойти вешаться, хейтера трогали, впрочем, слабо. Но вообще – трогали, что само по себе было удивительно. Особенно интересной была стенная роспись...