Гори все синим пламенем (СИ)

Расстояние до земли не было так велико что бы наслаждаться полетом. Всего несколько секунд, да и то половина подарена не расстоянием, а ветром.

- Телепорт! - кричу, увидев вдруг панику на его лице.

Мое тело тормозит действие левитации, меня отнесло в сторону, и мост не помешал увидеть, как тело товарища плюхнулось в воду.

- А-а-а! - вырвалось из моей глотки и, сбросив левитацию, бросился следом за другом вводу.

Я искал и искал, нырял все глубже и глубже, но Салята не было. Я бы так и продолжал пока не утонул сам, но приплыла лодка со слугами Ковена и мэтром Вентом. Шального и ничего не понимающего они вытащили меня из воды, и не дали бросится обратно. Я смутно помню что было дальше, но кажется, я матерился так как никогда и отбивался от них так что многим наставил синяков. Я умолял и угрожал, но меня никто не пустил обратно вводу.

Меня бросили в карцер, где я и пробыл до утра мокрый, трясясь от холода и не в силах сообразить, что нужно сделать, что бы согреться. Когда на следующий день после обеда дверь открылась, я уже соображал достаточно четко и, увидев перед собой Вента, с двумя вооруженными слугами поднялся им на встречу.

- Вы его нашли? - не узнавая собственный голос, спросил я.

- Его ищут и сейчас, но надежды мало. Обыскали все побережье и озеро. Его нигде нет. Тело, скорее всего на дне, - наставник говорил, опустив глаза, как будто это он, а не мы был виноват в произошедшем: - Сейчас мы предстанем перед Капитулом.

Последних слов я не слышал. Снова как пыльном мешком по голове стукнули, но в этот раз очухался гораздо раньше и на вопросы кастеляна, двух магистров и сенешаля, что были в, то время на Мертвом озере отвечать смог осмысленно. Рядом со мной был метр Вент, который тоже собирался говорить и он то и начал первым, посвятив всех присутствующих в то, что было вчера на занятиях и чем они закончились. Потом мне пришлось рассказать в мелких подробностях как ночью ко мне пришел Салят и как мы с ним прыгнули.

- ...Я виновен господин сенешаль, - подытожил я свой рассказ.

- В чем же ты виновен? - после секундной задумчивости спросил высокий статный мужчина с еще не поседевшей бородой и не полысевшей головой.

Издевается? Или просто хочет узнать, осознаю ли я степень своей вины? Он мужик рассудительный так что, скорее всего, второе.

- Я потворствовал Саляту в глупой затее. Я не отговорил его, а наоборот подтолкнул к этому шагу. Скажи я пару правильных слов, а не то, что сказал, когда он засомневался и прыжка бы не было.

- Смотри-ка! Он и правда понимает, - прокаркал вечный старик кастелян, которого иначе как Стариком или Пескосыпом не звали.

Он был настолько стар, что никто из учеников и теперешних адептов не помнил его иным. Казалось, это сборище костей обтянутых кожей сейчас рассыплется на отдельные фрагменты, но он все еще жил и с каждым годом становился все скупее и сварливее.

- Вас обуяла эйфория, - продолжил сенешаль: - Ты думаешь вы одни такие? Так вот нет. Таких мнящих себя бессмертными и совершающих безрассудные поступки тут и до вас была куча и после будет еще одна. Вы считаете себя исключительными и не понимаете степени опасности того что совершаете. Раз маг значит, все могу, - он сделал паузу и продолжил чуть сменившимся тоном: - В этом виноваты все, а когда виноваты все значит, невиноват никто. Выйди, мы примем решение по этому вопросу и объявим его тебе.

Мы с Вентом вышли из зала заседаний Ковена, но пока ожидали, не проронили, ни слова, а потом магистры объявили свое решение.

Ниже текст не редактирован. Обновление ожидайте 10.12.

***

Путь до границы не близкий. Я успел подумать о многом, но так и не сделал однозначных выводов. Сенешаль решил отправить меня в пустыню, для того что бы у меня не было времени на жаления себя и все такое. По его словам выходило, что только на войне я смогу по-настоящему оценить жизнь и научится ей дорожить. Может он в чем-то и прав, но помучить себя за время пути я успел изрядно.

В тот день в зале Ковена было произнесено много слов, что должны были меня убедить в том, что случившееся не только моя вина, но я и не возлагал на себя ее всю. Я только мог повлиять и не повлиял - вот моя вина и кончать из-за нее с собой или творить другое безумство я не собирался.

Большую часть пути до границы я проделал в тяжелогруженом фургоне со снаряжением, что везли в одну из крепостей пограничья. Фургон двигался в составе небольшого обоза, под конвоем из молодого пополнения с командованием из сержантов ветеранов. Когда надоедало общество откровенно туповатого возницы я шел за фургоном пешком и переговаривался с пехотинцами. Всю дорогу проделал в доспехах, выданных мне в оружейной Ковена. Не снимал даже шлем, несмотря на то, что с каждым днем все сильнее сказывалась близость к пустыне, и становилось все жарче и жарче. Может я и сбросил бы доспехи, но сержанты к этому относились крайне негативно. Дурной пример для солдат и все такое.