Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Настоящий прорыв в отношениях произошел, когда в Москву на празднование 60-летия СССР прибыл Натан Шамуярира, в то время министр информации и секретарь ЦК ЗАНУ – ПФ. Затем условия для их развития стали более благоприятными, когда на съезде этой партии в 1984 г. из ее основополагающих документов было снято положение об «учении Мао Цзэдуна». Приглашена на него была и делегация КПСС. Затем в декабре 1985 г. официальный визит в СССР в качестве «главы партийно-правительственной делегации» совершил Роберт Мугабе, у которого прошли переговоры с Председателем Совета Министров СССР Н. И. Рыжковым и состоялась беседа с М. С. Горбачевым. Было подписано двустороннее соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве, а также протокол о сотрудничестве между КПСС и ЗАНУ-ПФ[877].

Отношения Москвы с Зимбабве приобрели особую важность в связи с проведением в Хараре в 1986 г. саммита Движения неприсоединения, после которого эта страна стала его председателем. В тот период советское руководство обращало немалое внимание на деятельность этого движения, в МИД СССР был создан специальный отдел во главе с видным африканистом С. Я. Синицыным. Один из его сотрудников

В. А. Соколов был послан в Хараре на вновь специально созданную должность советника посольства[878].

Конечно, нас интересовали и волновали и «внутренние дела» Зимбабве. Столкновения между сторонниками ЗАНУ – ПФ и ПФ – ЗАНУ, в том числе и рядах созданной Национальной армии, жесткое (а скорее, даже жестокое) подавление вооруженных «диссидентов» в Матабелеленде, приведшее к гибели тысяч мирных граждан, снятие с поста министра и бегство из страны Джошуа Нкомо – все эти события не могли не беспокоить особенно тех в Москве, кто участвовал в поддержке освободительной борьбы, но реально повлиять на них мы не могли. Особенную озабоченность вызывали попытки Претории использовать недовольство населения на Западе страны в своих целях, вооружая и обучая некоторых «диссидентов». Часто забывается, что именно в тот период правительство ЮАР пыталось, хотя и безуспешно, навязать «независимость» бантустану Квандебеле вблизи границы Зимбабве.

Естественно поэтому, что в Москве были рады возвращению Нкомо на родину и его переговорам с Мугабе, приведшим в декабре 1987 г. к подписанию соглашения об объединении двух партий. Хотя по существу оно означало «поглощение» ПФ-ЗАПУ, соглашение, несомненно, способствовало прекращению актов насилия в Матабелеленде. Вскоре Нкомо занял пост одного из двух вице-президентов страны и правящей партии.

Окончательно объединение было завершено на съезде, состоявшемся два года спустя. Присутствуя на нем, я не мог не радоваться возвращению к активной политической деятельности старых друзей, особенно Дабенгвы, который был избран членом ЦК ЗАНУ – ПФ и вскоре стал заместителем министра, а затем и министром внутренних дел[879].

Если политические отношения между Москвой и Хараре постепенно наладились, этого нельзя было сказать о других областях сотрудничества. К середине 1980-х гг. несколько советских государственных структур создали свои представительства в Зимбабве (возможно, сыграл здесь роль и чудесный климат страны). Однако нередко их работа не была эффективной. Например, когда перед визитом Мугабе мы запросили соответствующие данные, выяснилось, что ежегодные расходы на содержание торгпредства и представительства ГКЭС превышали товарооборот между двумя странами.

Не намного успешнее было и сотрудничество по военной линии. По просьбе зимбабвийского руководства в Хараре прибыла большая делегация, представлявшая Министерство обороны и Главное инженерное управление ГКЭС (организация, занимавшаяся военными поставками). По итогам ее пребывания были выработаны предложения по реорганизации и переоснащению вооруженных сил Зимбабве, но они были явно нереальными. Когда же я спросил входившего в состав делегации сотрудника ГИУ, насколько эти предложения учитывали оборонный бюджет Зимбабве, я обнаружил, что он не знает его объема.

Пожалуй, единственный проект, который первоначально казался успешным, была покупка Зимбабве советских самолетов МиГ-29. Они намного превосходили авиацию ЮАР. Даже их предшественники МиГ-23, как уже отмечалось, успешно «справлялись» в Анголе с «Миражами» и их южноафриканскими аналогами, а слухи о возможном появлении «двадцать девятых» в этой стране весьма обеспокоили командование САДФ.