Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Можно предположить, что это было вызвано двумя факторами. Во-первых, СВАНУ с первых своих дней представлял себя как общенациональную организацию, в то время как СВАПО была основана как Организация народа Овамболенда, то есть претендовала на защиту интересов одной этнической группы, пусть даже крупнейшей в Намибии. К тому же, по словам одного из ее основателей, первоначально ее целью была защита экономических интересов рабочих-овамбо[881].

Во-вторых, те политические силы, чье мнение Москва принимала во внимание, особенно АНК и ЮАКП, в начале 1960-х гг. были ближе к СВАНУ. Это показывает, например, тот факт, что СВАНУ вместе с АНК и Панафриканистским конгрессом (ПАК) стал членом Южноафриканского объединенного фронта, созданного в июне 1960 г. Рут Ферст, видная южноафриканская журналистка и писательница, которая в тот период была членом ЦК ЮАКП, в книге, изданной в Англии в 1963 г. и позднее переведенной в Советском Союзе, писала об обеих организациях, но с большей симпатией относилась к СВАНУ[882]. А. Ю. Урнов, который позднее был первым советским (и российским) послом в Намибии, высказался так: «Не было никого, кто бы представил нам СВАПО»[883].

Более того, в самом начале 1960-х гг., возможно из-за сложившихся тогда отношений между СВАНУ и АНК, руководство СВАПО видело свою организацию ближе к ПАК. Тогда она даже рассматривалась в качестве члена так называемого «Конголезского альянса» вместе с ПАК, ФНЛА и ЗАНУ, поскольку несколько членов СВАПО были направлены для прохождения военной подготовки в лагерь Кинкузу в Конго (Заире)[884].

Однако, несмотря на это, контакты между представителями Москвы и СВАПО и тогда имели место. Первым документом этой организации, обнаруженным автором в архиве СКССАА, был перевод письма от Ишмаила Форчуна, генерального секретаря этой организации и ее «представителя в Северной Америке и на Ближнем Востоке», направленного в Комитет в августе 1961 г. представителем антиколониальных сил Руанды-Урунди в Каире[885]. Уже сам факт, что письмо было передано через посредника, показывает слабость двусторонних связей, хотя письмо Форчуна было адресовано не кому-нибудь, а «Его превосходительству министру обороны СССР». Оно содержало просьбу принять его в Москве для обсуждения вопросов обучения «военному искусству», поскольку «в должное время нам придется начать вооруженные действия» и выражалась надежда, что «г-н [Луис] Неленгани [тогда вице-президент СВАПО] и другие» будут также приняты на такую подготовку[886].

Уже на следующий день, 24 августа 1961 г. письмо было переправлено адресату. Позднее на обучение в Москву прибыли и его автор, и Неленгани, но не по линии Министерства обороны, а в Центральную комсомольскую школу[887]. Правда, нужно отметить, что их деятельность в качестве второго и третьего человека в иерархии СВАПО была недолгой: Форчун вернулся в Намибию и был обвинен руководством СВАПО в предательстве[888], а Неленгани был выведен из руководства этой партии после того, как тяжело ранил ножом преемника Форчуна, Джекоба Кахангуа. Позднее он также вернулся на родину и стал свидетелем обвинения на процессах членов СВАПО.

План обмена СКССАА на 1963 г. предусматривал прием делегации СВАПО в составе трех человек сроком на две недели[889]. Руководство Комитета хотело, чтобы делегацию возглавил президент СВАПО Сэм Нуйома, но в августе того года он сообщил, что не может приехать и намерен направить в Москву Кахангуа или Неленгани. Однако представитель СКССАА в ОСНАА Л. М. Максудов высказал мнение, что лучше бы принять первого лидера СВАПО, даже если это произойдет позднее[890].

Затем СКССАА получил письмо от 2 декабря 1963 г., подписанное на этот раз «Ишмаилом ван Форчуном», в котором содержались просьбы о поставках материалов, причем не только продовольствия и одежды, но и оружия и боеприпасов. Более того, Форчун сообщил в письме, что СВАПО собирается начать вооруженные действия и поэтому нуждается в 100 тыс. фунтов[891].

Сопроводительное письмо из посольства СССР в Дар-эс-Саламе было довольно сдержанным. В нем лишь предлагалось принять членов СВАПО в Центральную комсомольскую школу или на подобные курсы, но не рассматривать просьбы о материальной помощи, поскольку СВАПО только что получила 2 000 фунтов от Комитета девяти (так официально назывался Комитет освобождения ОАЕ)[892].

В тот период планы СВАПО были отнюдь не реалистичными. Ветеран этой организации Бен Аматила вспоминал: «Однажды я получил указание от Питера Наньембы [тогдашнего представителя СВАПО в Дар-эс-Саламе] по поиску мест на [атлантическом] побережье, откуда 500 молодых намибийцев могли бы быть взяты на борт, чтобы направить их за рубеж для военной подготовки»[893].