Горячая линия

— Захар…

Он резко повернул голову на звук своего имени. Пожалуй, со дня их новой встречи это был первый раз, когда Варвара его позвала. За то время, что они были не вместе, изменилось многое. Но то, как она произносила его имя… как только она его произносила, осталось прежним.

— Что?

— Ты бы познакомил их с папой прямо сейчас. Пока Макс в хорошем настроении. Он может закапризничать в любой момент.

Отрывисто кивнув, Захар подошел к сыну. Не зная, как себя с ним вести, просто протянул ладонь.

— Хочешь познакомиться с дедушкой?

Макс особенного энтузиазма не высказал. Но за руку его все же взял. Вместе они вошли в палату. Отец лежал неподвижно и уже с трудом говорил. Но вполне осознавал происходящее. В его мутных глазах стояли слезы. Захар нисколько не сомневался, что тот уходил счастливым…

Похороны он помнил смутно. Горе ослепило. Захар что-то делал на автомате, отдавал необходимые распоряжения и принимал соболезнования, а сам мечтал о том, чтобы все это поскорее закончилось. Чтобы он, выполнив долг, мог спрятаться ото всех. И втихую, как раненый зверь, зализать свои раны.

Оказавшись дома, Захар разделся. Лег в кровать, подкурил первую сигарету и уставился в потолок красными, воспаленными от недосыпа глазами. Он чувствовал, как его накрывает депрессия. И без борьбы сдавался ей в плен. Ему много звонили в те дни. Наверняка сочувствующие. Но он говорил лишь с матерью. Притворялся, что в норме. А когда она отключалась, возвращался в кровать и снова пялился в потолок, напрочь утратив ощущение времени. Захар то уносился в детство, то прокручивал в голове картинки из недавнего прошлого. Как он, вернувшись, решил заново обследоваться. Как снова сидел на обитой синим дерматином кушетке перед столом, заваленным порножурналами, и пытался выдавить из себя в баночку необходимый биологический материал. А ничего не выходило… Он смог кончить, лишь когда представил Варю. Вымученно, с болезненным стоном, прорвавшимся-таки сквозь зубы. И как ему потом сказали, что его анализы в норме. В норме, мать его так! А ведь еще совсем недавно, каких-то семь лет назад, в другой клинике его заверяли в обратном. Была ли эта ошибка случайной? Или его нарочно ввели в заблуждение? Понимая, что никогда уже не узнает правды, Захар вскакивал. В бессилии сжимая и разжимая руки в кулаки. Сходя с ума от того, что из-за этого дерьма пропустил два года из жизни сына. Украл это время у стариков-родителей. Но главное, причинил боль человеку, который любил его больше, чем он того, очевидно, заслуживал.

О боли Варвары он теперь тоже знал если не все, то многое. Она ей щедро делилась в своей книге. И соцсетях. В чем он не был уверен — так это в том, что сможет себя когда-нибудь простить за случившееся. А если нет… То как её вернуть? Где взять столько наглости? Непрошибаемой беззастенчивой наглости навязать себя ей.

В оглушительной тишине звук проворачивающегося в замке ключа прозвучал необычно громко. Захар никого не ждал, поэтому поднялся посмотреть, кого принесла нелегкая. В голове кружилось. Пошатываясь, он прошел через коридор.

— Привет.

— Варвара? — моргнул, не поверив своим глазам. Глюки у него, что ли? Так он вроде не пил. Хотя и была мысль надраться. — Ты как здесь очутилась?

— Мне твоя мать ключ дала. Ты ее здорово напугал.

— Я? Каким образом?

— На звонки не отвечаешь, в офисе не появляешься. И, кстати, ты обещал, что снимешь ограничение на выезд Макса за границу, но не сделал этого. Хотя прошла уже неделя.

— Как неделя?

Варя поиграла ключами. Сунула те в карман и, нахмурившись, подошла к нему поближе. Чтобы заглянуть в глаза, которые он, не выдержав этого, трусливо отвел.

— Когда ты ел в последний раз?

— Не помню, — прохрипел Захар. Варя тихонько выругалась. Осмотрелась по сторонам, отступила на шаг и принялась расстегивать плащ.

— Что ты делаешь?

— Очередную ошибку, — буркнула Варвара, склоняясь, чтобы снять кроссовки. Видимо, от голода, мысли Захара путались. И потому он переспросил:

— Что?

— Собираюсь что-нибудь приготовить.

— Я помогу, — еще сильней нахмурился Захар. Он все не мог взять в толк, что ее приход означает. Неужели Варя его простила?

— Обойдусь. Ты лучше прими душ. От тебя ужасно воняет.

Захар стиснул кулаки и отступил. Ему вдруг стало чудовищно стыдно за себя такого. Он отрывисто кивнул, взмахнул в направлении кухни, а сам поплелся в ванную. Душ немного помог. Но более-менее Захар пришел в себя, лишь когда съел первую порцию куриного бульона. Тогда же он понял, что выложил Варе обо всем, что жрало его поедом все эти дни. И осекся.

— Решила покопаться у меня в мозгах, а, Варвара? — разозлился вдруг. Знал, что не имеет на это права, а все равно разозлился. Потому что каким-то слабаком перед ней предстал. Тогда как хотел… чего угодно, но только не этого! — Так я вроде на горячую линию в этот раз не звонил.

— Не звонил. Но твой вид буквально кричит, что тебе нужна помощь.

Варя встала из-за стола. Схватила чашку и набрала воды.

— А ты такая добренькая, что помогаешь всем без разбору?