Горячее лето пятьдесят третьего

— Филиппины в самый раз. Туда же и Западно-Американские Штаты обязательно влезут, будет им всем лет на десять забава, а мы за это время уже Марс себе заберем. А что у нас Павел Анатольевич сегодня такой задумчивый?

— Есть у меня сложный вопрос, Андрей Януарьевич. Который на Бюро ЦК не поставишь, а решить его надо.

Аналитики утверждают, что САСШ, ну кроме Аляски, обязательно снова воссоединятся, как только военные уступят гражданским власть. У нас есть единственная возможность этому воспрепятствовать — спровоцировать ядерную войну Севера и Юга.

— У нас есть такая возможность? Ни Макартур, ни Маккормик не похожи на таких моральных уродов, которые смогут отдать приказ бомбить соотечественников, пусть и бывших.

— Возможность готовим, Иосиф Виссарионович. Макартур с Маккормиком приказов отдавать и не будут. Для такой игры достаточно подобрать пару психов полковников. Перспективных кандидатов навалом.

— И в чем же тогда проблема?

— Мне бы хотелось, чтобы это было коллегиальное решение, Иосиф Виссарионович. Мы с Константином Константиновичем за.

— А ты, Андрей?

— И я за.

— Вася?

— Что?

— Что что? Тебя сюда ворон считать пригласили? Ты вообще слушал, о чем мы говорим? Ты за полковников психов, или за восстановление САСШ?

— Я за. То есть, за психов, конечно.

— Ну вот и славно, подрос сынок, мне и голосовать не надо. Предложение принято, работай, Паша.

* * *

8 августа 1953 года. Франция, Лион. Штаб Европейского Фронта.

— Господа, я генерал Чуйков. Уполномочен Советским правительством провести с вами переговоры.

— Господин генерал, господа! Я Филипп Эттер, президент Швейцарии, а все эти господа остальные члены Федерального Совета. Разрешите, для начала, поздравить вас с вчерашним выдающимся успехом вашей Великой Страны. Это фантастика, господа!

— Благодарю вас за поздравления, господин Президент, я обязательно сообщу о них Советскому правительству. Прошу вас перейти к делу, которое не смог решить глава нашей дипломатической миссии в Берне.

— Не только господин Молочков[20] не смог нам помочь, мы связывались и с господином министром Громыко сказал, что ничего сделать не сможет, пока не закончится война. Но мы не можем ждать пока она закончится. Швейцария слишком зависима от импорта, в том числе и продовольствия. Нам нужны транспортные коридоры, для возможности вести внешнюю торговлю.

— Какие еще коридоры, господа? У меня две тысячи километров фронта, три армии, чертова куча пленных и беженцев, а я при этом должен думать о процветании вашей внешней торговли? Меня немедленно обвинят в государственной измене, и правильно сделают.

— У нас тоже много беженцев господин генерал. Все продовольствие давно распределяется по карточкам, а нормы постоянно снижаются. Страна на грани голода. Поэтому торговля для нас сейчас не вопрос прибыли, но выживания. Господин Громыко сказал, что Советский Союз готов поставить нам гуманитарную помощь, но график поставки все равно зависит только от вас.

— И с кем же вы хотите торговать?

— С Советским Союзом, господин генерал. Ваше министерство торговли выразило желание поставить нам все необходимое, но транспортная логистика зависит только от вас.

— Хорошо, господа. Я берусь решить все ваши транспортные проблемы, когда получу контроль над управлением Швейцарскими железными дорогами. Возможно, что в этом случае мне удастся обеспечить вам коридор в Марсель. Технические и финансовые вопросы готовы обсудить вот эти товарищи, а я вынужден вас покинуть. У меня кроме вас еще и война, если помните. До встречи, господа!

* * *

12 августа 1953 года. Окрестности Оттавы. Штаб Шестнадцатой Гвардейской "Эдмонтонсткой" дивизии.

— Как-же тебя угораздило-то, Гаврилов? Кого теперь вместо него судить будем, тебя?

Комдив Шестнадцатой Гвардейской, Герой Советского Союза, полковник Гаврилов огорченно развел руками.

— Так кто ж его знал-то, товарищ генерал-полковник. Они ж как в кино, дуриком поперли, помните, как в фильме Чапаев? А этот впереди, форма полевая, ни орденов, ни аксельбантов, как-же его отличить то было? У него кстати за кольцо граната привязана была. Сдаваться он не собирался.

Генерал-полковник Олешев понимающе кивнул и снял фуражку, снял свою и Гаврилов. Минуту помолчали. Нарушил молчание генерал-губернатор Канады.

— Все ж не как крыса в подвале издох. Воином был. А это точно он? Как опознали то, у него ж головы почти нет, только нижняя челюсть осталась.

— Из ДШК видать по каске зацепило. Но адъютант его выжил. Он же секретарь.

— И где он?

— Ранен, сейчас без сознания.

— Серьезно ранен?

— Мясо порвало, но крови много потерял. Допросить успели, Черчилля опознал уверенно.

— Связь со штабом армии организуй. Семенова на связь.

— Есть организовать связь с генералом-майором Семеновым, товарищ генерал-полковник. Чайку, Николай Николаевич?

— Чайку давай. И по пятьдесят не чокаясь. Старик ведь совсем был, а смотри ка….

Помянуть не успели, связь установилась раньше.