Горячие блюда (СИ)

Глава 8 Проценты с вклада

Лексна нас всё-таки не убила, хотя мы и совершили настоящее святотатство (по крайней мере в моей религии оно было таковым), разбудив среди ночи их с мужем. Увидав меня, взвалившего на плечо хрипло дышащее и тихо постанывающее тело, она лишь кивнула, указала пальцем на дверь операционной, где я и уложил Тану на кушетку. Глаза Лексны метали молнии отнюдь не фигурально: если возле Кениры длинные разряды, отлетающие от рук и тела разгневанной целительницы, бесследно пропадали, растворяясь в ауре, то меня каждый раз нещадно жалили, заставляя издавать звуки, несовместимые с мужским достоинством.

Случай Хартана оказался не настолько серьёзным, как выглядел на первый взгляд, но и ничего хорошего в нём не было. Множественные гематомы, несколько выбитых зубов, лёгкая контузия, отбитые внутренние органы и три трещины в рёбрах — ничего такого, с чем Лексна не могла бы справиться за полчаса, правда местного, длящегося больше двух с половиной земных. А когда Хартан уже сидел, напоминая нахохлившуюся синицу и набрав полный рот омерзительного на вкус и на вид «свиного» регенеративного геля, она, наконец, спросила:

— Что это всё-таки значит?

То же самое хотел знать и давно присоединившийся к нам Ксандаш, который молча сидел всё это время рядом, прожигая нас двоих взглядом, а за работой жены наблюдая с заботой и теплотой. Не было никакого смысла скрывать, так что я просто начал с самого начала — с желания получить красивую служанку, подробнее описал встречу с Таной, затем ночной поход в университет, встречу среди глухих улочек и желание помочь почти незнакомому человеку.

— Ты идиот, Ули, — подал голос Ксандаш. — Вы оба идиоты. Но в этом не совсем ваша вина.

«Идиот» в данном случае являлось сложной идиоматической конструкцией, так мой внутренний переводчик обозначал «безумное животное с мозгами, прожаренными плохо наложенной Уздой», и я был вполне согласен с подобным определением.

— Не наша вина? — удивилась Кенира.

— Как ты думаешь, какова вероятность, что вы, возвращаясь ночью через город, наткнётесь на попавшего в беду знакомого, с которым впервые встретились только позавчера? Вернее, уже час как поза-позавчера.

Не скажу, что вопрос меня сильно поразил. Пусть толком я о таком не задумывался, чувство, что совпадение очень уж удачно, у меня всё-таки возникло.

— Хартан наложил на меня какие-то чары? — удивился я. — Как-то сумел позвать своей магией?

Тана возмущённо замотал головой и замычал, отрицая свою вину. За что тут же получил разряд молнии и подзатыльник от Лексны, а также ласковый и пугающий до дрожи в коленях совет сидеть спокойно.

— Вряд ли. Если бы у сопляка имелись такие таланты, Лез бы его латать не пришлось. Я бы поставил на влияние кого-то из богов. Он случайно не прихожанин твоей госпожи?

— Нет, вряд ли. Я не исключаю, что он мог, заночевав в гостинице, проникнуться благостью и добротой Ирулин, но не ощущаю от него ничего, связанного с ней. Кстати, от тебя и Лексны как раз ощущаю, ваша вера становится с каждым днём сильнее.

— Ну, возможно для этого есть одна-две причины, — оскалился Ксандаш. — И одна из них очевидна.

В качестве иллюстрации он поднял левую руку и помахал ею в воздухе.

— А вторая? — заинтересованно спросила Кенира.

Ксандаш не ответил, а лишь обменялся с женой пристальными взглядами, после чего они оба заговорщицки захихикали. Из-за этого смеха рука Лексны, круговыми движениями поглаживающая челюсть пациента, причинила тому боль, так что тот вновь замычал и дёрнулся. Лексна, не отрывая взгляд от мужа, отвесила Тане новый подзатыльник.

— Да нет никакой второй, — самым фальшивым из фальшивых голосов ответила Лексна.

— Первой вполне достаточно, — таким же фальшивым голосом добавил Ксандаш.

Они снова громко рассмеялись. Я полез в карман и вытянул два маленьких алмазных подвески, где на плоском кристалле были выгравированы знаки Закрытого Глаза — один из побочных продуктов сегодняшних тестов фабрикатора.

— Ну раз достаточно, то этого, вам, наверное, не надо? — спросил я, тщательно копируя фальшь их голосов.

Ксандаш и Лексна тут же замолчали и уставились на меня с подозрением.

— Выглядит, конечно, красиво, правда отсюда ничего не видно! — сказала Лексна. — Не знаю, что это, но мне надо точно.

— А что это? — спросил Ксандаш.

— Ну, допустим, это реликвии одной замечательной богини, освящённые её первосвященником. Очень ценная штука! Позволяет двум людям, засыпающим, касаясь друг друга, оказаться в одном и том же сне, над которым у каждого из них полный контроль.

Ксандаш рассмеялся, подошёл поближе, хлопнул меня по плечу и забрал подвески. Я потёр ушибленное место — пусть я был рад, что новая рука моего товарища работает намного лучше, но силу можно было бы и соизмерять.

— Ули, если это была не твоя богиня, тогда кто? — задала вопрос Лексна.

— Не знаю, — признался я. — Нас с Кенирой позвала Связь Сердец, но только когда мы были совсем поблизости. Эй, Тана, ты случайно не прихожанин Фаолонде?

Тот покосился на Лексну, увидел её кивок, и замычал, отрицательно мотнув головой.