Горячие дозы (сборник)

Уиллоус еще раз нагнулся, чтобы заглянуть в лицо мальчика. Глаза у него оказались светло–зеленые. Он оттянул верхнюю губу, открыв крупные белые зубы, которые уже видел однажды на черно–белой фотографии, найденной в шортах Наоми Листер.

Прорезиненная простыня издала слабый шелестящий звук, когда он набрасывал ее обратно на тело мальчика. Сначала она, правда, надулась подобно парусу, а затем мягко окутала тело.

– Ты достаточно хорошо знаешь Эдди Оруэлла? – неожиданно спросила Паркер.

– Да, я провел с ним некоторое время.

– В пятницу ночью мы с Эдди были в парке в этом ресторане. Понимаешь, о чем я говорю?

– Нет, – ответил Уиллоус, – не уверен.

– Так вот, когда я врезалась в этот фургон, выезжая с места парковки, – Паркер сделала паузу, – знаешь, что я подумала, когда увидела там мальчишку?

– Нет, а что?

– Решила, что это шутка, вернее, глупая шалость, придуманная Эдди Оруэллом с его глупыми дружками из порочных побуждений. Может, они заплатили мальчишке несколько долларов и, отбив горло у бутылки с кетчупом, полили им вокруг, а сами затаились в кустах, чтобы посмеяться надо мной.

Уиллоус, слушая Паркер, продолжал осматриваться вокруг и вдруг обнаружил большой коричневый бумажный пакет. Открыл его, перевернул вверх дном и вытряхнул содержимое – очки, носки, рубашку бананового цвета и белые льняные брюки. Хлопья спекшейся крови упали на прорезиненную простыню, когда он разбирал одежду. Затем, вытащив ручку и записную книжку, записал размеры одежды и марки.

– Но, – продолжала между тем Паркер, – вскоре я поняла, вокруг никакой не кетчуп, а настоящая кровь, рядом мертвый мальчишка, которому не было еще и тринадцати.

Уиллоус сунул одежду обратно в сумку и положил в ящик на нейлоновых роликах.

– Парень потратил все свои последние деньги на наш ужин, – сказала Паркер, – и за это получил еще и взбучку.

Уиллоус улыбнулся.

– Иногда, когда Шон падал, – сказал он, – и ушибался, я сердился на него за его беззаботность. Но настоящая причина моего раздражения заключалась в том, что моему сыну было больно, а я ничем не мог ему помочь. А ты что же, все еще сердишься на Эдди?

– Нет, конечно, но теперь не успокоюсь, пока не смогу пригвоздить ублюдка, который убил мальчишку.

– А заодно и подругу этого мальчишки, – добавил Уиллоус.

Паркер удивленно уставилась на него.

– Пойдем выпьем кофе, Клер, – сказал Уиллоус, – и я все объясню тебе.

У Дэнни на Баррэд улыбающийся официант, с круглым лицом, усеянным бледно–оранжевыми веснушками, провел их в кабинет подковообразной формы, расположенный у окна. Уиллоус заказал кофе и пончики с джемом. Паркер подумала и попросила еще и чая с лимоном.

По залитой солнцем улице мимо проехал туристский автобус, прибывший из Лондона. Он был большой, красный, как пожарная машина, двухэтажный. Паркер искоса смотрела на солнечные зайчики, прыгавшие по блестящим окнам автобуса. Люди, сидевшие в автобусе, поглядывали на нее с интересом. Она подавила в себе желание помахать путешественникам, так как знала, что Уиллоус не одобрит подобного игривого жеста.

Официант вернулся с чайником. Паркер кивком поблагодарила его. Она любила чай горячий и крепкий. Выудив из чашки ломтик лимона, она с удовольствием съела его.

– Витамин С, – сказала она Уиллоусу, который наблюдал за ней.

Уиллоус налил сливки в кофе. С помощью ножа и вилки разрезал пончики. Именно так поступал детектив Норм Барроуз. Первый раз увидав, что Барроуз ест пончики с джемом, пользуясь ножом и вилкой, Уиллоус подумал, что он пытается продемонстрировать хорошие манеры. Но как выяснилось, Барроуз ничего не демонстрировал, а просто поступал так, как привык с детства.

Закончив еду, Уиллоус знаком попросил у официанта еще кофе, прикоснулся к губам бумажной салфеткой, потом скатал ее в шарик и только после этого рассказал Паркер об утонувшей девушке, голубой татуировке на ее руке и трех двадцатидолларовых банкнотах, обернутых вокруг черно–белой фотографии мальчика, лежавшего теперь в морге.

– А что думает по этому поводу местная полиция? – спросила Паркер, когда Уиллоус закончил.

– Смерть от несчастного случая. Наоми Листер пошла купаться, ударилась головой о камень и утонула. Удобная и простая мысль. Ни беспорядка от нее, ни суеты.

– Они что же, думают, что она была там, в горах, одна? Но ведь с ней был друг, верно?

– Это лишь предположение.

На тарелке Паркер еще оставались два толстых ломтика лимона.

Она взяла еще один, откусила и жевала медленно, смакуя. Проглотив лимон, она сказала:

– Думаешь, что ее кто–то утопил, а затем поехал в город и убил мальчика?

– Нет, – сказал Уиллоус, – этого я не думаю.

Паркер помолчала и затем спросила:

– У нее действительно был друг? Во всяком случае полиция, по–видимому, ищет кого–то конкретного?

– Ее отец сказал, что она готова была пойти с любым. Но ни одного настоящего парня у нее вроде не было. Он также упомянул, что она жила здесь, в Ванкувере, целый год или около того.

– И что она здесь делала, он знал?

– Нет. – Уиллоус вилкой счистил джем с тарелки. – Но что бы она ни делала, почему–то имела кучу денег.