Горячие дозы (сборник)

Эдди Оруэлл добрался до дверей квартиры Клер Паркер только к половине девятого.

Паркер жила на четвертом этаже старого, некогда перестроенного викторианского дома. Оруэлл рывком открыл дверь парадного и начал подниматься по лестнице, покрытой ковром, прыгая через две–три ступени. Револьвер при этом в его заплечной кобуре болтался, ударяя его.

В дверях он задержался, чтобы прослушать пульс, который равнялся ста двадцати ударам в минуту. Впрочем, Оруэлл был уверен, что быстрый подъем по лестнице тут ни при чем. Просто он был возбужден. Поправив темно–голубой галстук, он провел рукой по своим коротко остриженным волосам и постучал в дверь своим огромным, размером с большой кокосовый орех, кулаком.

Паркер тотчас открыла. На ее ногах были туфли с пятнадцатисантиметровыми шпильками, плиссированная черная юбка и белая блузка с высоким воротником. На каблуках она была на дюйм выше него, что, впрочем, никакого значения не имело. В этом строгом наряде она мало походила на его страстную подружку. Но он все же улыбнулся ей, считая, что она во всех нарядах выглядит прекрасно. Он подавил желание взять ее за руки, зарыться в ее блестящие черные волосы, клюнуть в мочку маленькое, совершенной формы ухо и подождать, что она будет делать дальше…

Паркер поняла выражение его глаз. Ей оно было хорошо знакомо. Она понимала, что оно означает, и точно знала, как с этим быть.

– Я проработала сегодня весь свой ленч, Эдди, – сказала она. – И не была дома до семи. Я умираю с голоду, и мысль о той минуте, когда мы опомнимся и обнаружим, что вышли за рамки, не сможет сделать меня сейчас ни мягче, ни теплее.

– Нет проблем, – твердо сказал Оруэлл, – дело прежде всего, верно?

– Что ты этим хотел сказать?

Оруэлл пожал плечами и усмехнулся своей пиратской усмешкой, сознавая, что его большие ровные зубы кажутся особенно белыми на его загорелом лице.

Он стоял прислонившись к стене, сжимая в объятиях Клер. Это было их третье свидание почти за две недели. С самого начала их отношений Оруэллу не был предложен ключ, и он так и не решился его попросить.

…Ресторан, который выбрал Оруэлл, был расположен на станции Фергюсон у парка Стенли. Когда он сказал Паркер, куда они пойдут, ему показалось, что недовольство мелькнуло в ее шоколадно–коричневых глазах. Но он был не до конца в этом уверен, а она не возразила, и потому он решил повторить свое предложение.

Парк Стенли – это тысяча акров распространенной в стране растительности, – по форме он напоминал слона, был расположен на западном конце города и с трех сторон окружен Тихим океаном.

Ресторан этот славился хорошей кухней и восхитительным видом на окрестности. Не случайно Оруэлл заказал столик у окна. По всем стандартам это было очень дорогое заведение. Но Оруэлл хотел сделать Клер маленький сюрприз и, настроившись на это, готов был заплатить любую цену за вечер, который оба смогли бы потом вспоминать всю жизнь.

Он не стал спорить с Паркер, когда она предложила взять ее «фольксваген», оставив его ржавый «форд» у дома, тем более что у него были проблемы с машиной – она время от времени глохла. Он не торопился с починкой, так как собирался купить новый автомобиль.

Паркер вела машину быстро и точно. Они добрались до ресторана на десять минут раньше намеченного времени и припарковались в нескольких сотнях футов от входа. Оруэлл заметил, что Паркер, выходя из машины, не заперла ее. Он совсем было собрался сказать ей о растущем уровне преступности, но почему–то удержался, зная, что Клер не терпит замечаний. Ничто не должно было испортить этот вечер. Он просто не мог представить, чтобы что–то случилось.

Вероятно, потому, что ресторан стоял вблизи парка, в нем не было бара. Метрдотель встретил их так тепло, будто они были старыми его друзьями. Он тут же провел их по сводчатому коридору с филигранной штукатуркой в зал, расположенный под огромным куполом, напоминающим форму перевернутой рюмки с отбитой ножкой.

Воздух в зале был теплый, насыщенный влагой. Каждый из тридцати столиков был окружен миниатюрными зарослями экзотических растений. Свет приглушен. Где–то слева от Оруэлла находились клетки с капризно и достаточно надоедливо кричавшими птицами. Впрочем, сам–то Оруэлл знал, что никаких птиц не было. Когда несколько дней назад он был в этом ресторане, ему сказали, что птичьи голоса записаны на пленку.

Паркер и Оруэлл проследовали за метрдотелем по узкой извилистой дорожке, выложенной белым камнем. Вокруг таинственно мерцали свечи, подчеркивая глубину окружающего мрака. Это было поистине сказочное место. Когда Оруэлл уже начал сомневаться, удачен ли его выбор, они добрались наконец до своего столика, и тотчас его тревоги и сомнения исчезли.

Из окна был виден океан. Дюжина фрахтовщиков покачивалась на багровой воде. Несколько парусников трепетали на порывистом ветру, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Глубоководный буксир тянул огромную пирамиду опилок к линии горизонта, озаренного яркими лучами заходящего солнца.

– Прекрасный вид! – восхищенно сказал Оруэлл.

– Благодарю вас, – ответил метрдотель.