Горячие головы

— Судя по твоим словам, она лишь высказала такую версию. А я тебе совершенно точно говорю: жди беды. Хотя нет, зачем ждать. Надо заранее приготовиться и быть во всеоружии.

— Я понятия не имею, о каком оружии идет речь, — сказал Бушуев.

— Я пока тоже, — честно признался журналист. — Мне надо время, чтобы все обдумать, вспомнить похожие ситуации. Завтра к обеду я кровь из носу должен сдать статью, а потом займусь твоей проблемой. Пару дней мне должно хватить. А ты это время сиди тихо, волну не гони, контактов с чиновником избегай. Ясно?

Тумасов остановил запись.

— Этот человек опасен. Но еще опаснее его американские хозяева. Я бы мог еще недельку послушать разговоры и узнать все их планы, только время поджимает. Остальную работу придется выполнить твоим людям. Я мыслю так, — Илья Фридрихович изложил свои планы относительно ближайшего будущего Дмитрия, после чего разлил спиртное: — Вот теперь можно выпить. За встречу. А то мы с тобой так редко видимся.

Глава 31

Сегодняшним утром, как обычно, Каплунов проснулся сам. В спальне не было ничего лишнего. Пол покрывали мохнатые ковры, рядом с кроватью находилась изящная тумбочка, немного поодаль — шкаф с большим зеркалом. И все. Маловато для комнаты в тридцать квадратных метров. Олег Матвеевич сунул ноги в тапочки. Проходя мимо зеркала, остановился, всматриваясь в его прозрачную глубину.

Для своих лет Каплунов выглядел прилично. Крепкий торс с маленьким животиком, мускулистые ноги, загорелое лицо, едва тронутые сединой волосы.

Олег Матвеевич вышел из спальни, но уже через минуту вернулся. Когда ему было лень, он делал зарядку прямо в спальне, не спускаясь в спортивный зал. Двадцать минут Каплунов прыгал со скакалкой, возился с гантелями и эспандером, заменявшими ему находившиеся в зале тренажеры. Когда по телу заструился пот, он направился в душ, на ходу сокрушаясь, что вынужден изнурять себя физическими нагрузками, хотя при таком научно-техническом прогрессе ученые могли бы выдумать какой-нибудь препарат, заменяющий гимнастику. Пусть бы он стоил бешеных денег, так даже лучше. Богатые могли бы его глотать, освобождая время для бизнеса, а те из бедняков, которым дорого здоровье, по старинке махали бы руками и ногами. Все равно им больше делать нечего.

Позавтракав, Каплунов спустился вниз.

— Доброе утро, Олег Матвеевич, — поприветствовал его вахтер, крепкий молодой парень.

Каплунов мимоходом ответил на приветствие и двинулся к машине.

По дороге на работу его мысли вернулись к странному вечернему звонку. В трубке раздался незнакомый голос, заявивший с угрожающими интонациями:

— Ты зарвался, понял? Думал, что имеешь дело с круглыми идиотами, а мы в два счета раскусили твою подлянку. Теперь плати за свои делишки. Думаю, ты сам догадаешься, сколько бабок и кому должен передать. А если не знаешь, то посоветуйся с людьми, которые в теме. Время пошло.

Каплунов решил, что имеет дело с обычными шантажистами, на которых при его возможностях глупо обращать внимание. Но теперь, сидя в машине, Олег Матвеевич ощутил смутное беспокойство. Только очень глупый шантажист мог осмелиться угрожать ему. Или человек, уверенный в своих силах. Но кому тогда Каплунов мог перейти дорогу? Он терялся в догадках.

После обеда у Олега Матвеевича был намечен теннис. Он играл три раза в неделю — дважды по будням в три часа и в субботу утром. В последнее время его постоянным партнером был модный писатель Сифонов. Каплунову нравилось общаться с творческой элитой.

Когда ровно в три появился дорожник, одетый в теннисный костюм, Сифонов был уже на корте.

— Добрый день, Олег Матвеевич. Вы, как всегда, точны.

— Здравствуйте, Ярослав. Точность — это единственное, что роднит меня с королями.

— Приступим, — Сифонов взмахнул ракеткой. — Сегодня я в форме, поэтому обоснованно рассчитываю на выигрыш.

— Корт покажет, — сдержанно улыбнулся Каплунов.

Играли они ровно час. Потом была баня, хорошая, русская, а не принятая у новых русских сауна. Распаренные, приятно разомлевшие, они сидели в комнате-предбаннике, красиво обшитой деревом, и пили обычный чай.

— Как ваша новая книга? — спросил Каплунов.

— Идет потихоньку. Но, знаете, возраст есть возраст.

— Не гневите Бога, вы, кажется, на десять лет моложе меня.

— Возможно, я кажусь вам юнцом, но со временем не поспоришь. То, что раньше я мог сделать за три часа, теперь отнимает у меня целый день, — грустно сообщил Сифонов.

— Но при этом вы успеваете сочинять две-три книги в год.

— Увы, их тиражи падают. Конечно, когда я думаю о том, что на каждого человека на земле приходится по три тонны взрывчатки, мои заботы кажутся мелкими и смешными. Но! Я знаю об этих тоннах, но при всем желании не могу их представить, материализовать, а мелкие проблемы, с которыми я сталкиваюсь ежедневно, к сожалению, горькая явь.

— Это вы ударились в натуральные философские дебри, — заметил Каплунов. — Просто у вас что-то не ладится, отсюда и унылые мысли. Вы с меня берите пример. Когда-то я стоял на грани краха, а теперь владею процветающей компанией. А все почему?

— Почему? — эхом переспросил Сифонов.