Горячие головы

Жители деревни поначалу на все сто поддержали выводы следствия. Мол, к этому все шло. Крепко пьющие одинокие мужики редко умирают естественной смертью. Вспоминали истории, случавшиеся с Петровичем по пьяной лавочке: как он под мухой взялся красить забор, только вместо краски схватил банку меда и все удивлялся, почему тот не хочет ложиться по штакетинам ровным слоем. Или как летом решил переночевать в сарае, только вместо своего полез в хлев соседей, которые растили кабанчика. У самого-то Петровича домашней скотины сто лет не было, так он решил, что животное забрело к нему, и стал гнать кабанчика из сарая. Хорошо, что соседи вовремя прибежали на шум и успели остановить произвол.

Но вскоре деревенские изменили свое мнение. К ним зачастили какие-то наглые мужики. Все здоровые, рослые, как на подбор. Их действия пугали своей непонятной дерзостью. Заметив на улице симпатичную женщину, они шли за ней, на ходу отпуская фривольные шуточки. Женщина ускоряла шаг, надеясь скрыться в доме, однако нахалы следовали за ней. Ввалившись в чужое жилье, они продолжали обсуждать свою жертву:

— Клевая телка! Правда, грудь маловата и ножки слегка кривенькие, но в остальном очень даже ничего. Я бы ее трахнул. Наверное, она хороша в постели. Щас мы у нее спросим. Слышь, подруга, ты любишь с мужиками в постели кувыркаться? Молчишь? Мужа стесняешься? Да не обращай внимания; если ты согласна, мы его попросим уйти.

Самое обидное, что муж, обычно находившийся тут же, в доме, не мог ничего поделать. Даже если он пытался встать на защиту супруги, незваные гости до обидного легко обезвреживали его какими-то хитрыми приемчиками и продолжали гнуть свою линию.

Иногда мужчины заглядывали в дом просто так, расхаживали по комнатам, отпускали обидные замечания насчет обстановки и самих хозяев. При этом они никогда не дрались, не матерились и, только когда жильцы дома угрожали вызвать милицию, отвечали так, что жильцы тут же забывали о своем намерении:

— Хорошо, мы уйдем, но вам от этого легче не станет. Один ваш человек сгорел, теперь еще кто-то на очереди. Зажились вы здесь. Пора вам отсюда переселяться либо в новый дом, либо на кладбище. И на ментов зря надеетесь. Мы все сделаем так, что ни одна собака не подкопается.

Многие потиху начали готовиться к отъезду. А тут произошел второй несчастный случай, правда без летального исхода. Одному из ребят, швырявшихся камнями в бульдозер, сломали ногу. Сам он не мог толком рассказать, как все произошло. Ходил по лесу, сзади его накрыла тень, а затем обрушился сильный удар. Деревенские окончательно убедились, что с ними не шутят. Они стали покидать родные места. Первыми в новое жилье переселились семьи с детьми. Никому не хотелось, чтобы их ребенок очутился в больнице. За ними потянулись остальные. Вскоре осталось только два дома, где жили старики, решившие стоять до последнего. Но кто же будет считаться с их решением? Бандиты действовали без затей. Пригнали грузовики, в них сгрузили все пожитки старых людей, их самих грубо выволокли на улицу и в несколько минут сровняли оба дома с землей.

Тумасов лично наведался в опустевшую деревню. Подобные картины он видел много раз, но лишь сейчас до конца ощутил собственную значимость, в чем-то равную божественному величию. Стоило ему захотеть — и около сотни человек помимо воли оставили родные места, расчистили место для строительства его, Ильи Фридриховича, дороги.

Глава 37

— Ты думаешь, в наше время кто-то поверит в миф о любящем сыне, щедро тратящем деньги на отца-бюрократа? — Зудов интонацией постарался смягчить сарказм, заключенный в его словах.

— Пусть не верят. Главное в другом, — деликатно ответила молодая супруга.

Зудов отлично понял, что она имела в виду. Взятки, получаемые чиновником, многократно превышали его зарплату. У Семена Михайловича имелся один способ их легализовать. Правда, он был шит белыми нитками, и любой здравомыслящий человек понимал, что таким образом Зудов отмывает незаконно полученные деньги. Но одно дело — понимать, и совсем другое — доказать.

— И все же, милая, надо уметь вовремя остановиться, — заметил Семен Михайлович.

— И ездить на этой развалюхе, — обиженно поджала губки супруга.

— Почему же «развалюхе»? «Фольксваген» — вполне приличная машина.

— А у Грицевича — восьмая «ауди».

— Ты сама отлично знаешь, почему он на ней катается.

И снова в разговоре появилась недосказанность. Наверное, такое происходит во многих семьях российских чиновников. Ни муж, ни жена не говорят прямо.

«Я беру огромные взятки, но мне требуется надежное прикрытие, — мысленно оправдывал себя Зубов. — Какой-нибудь кум, сват, деверь, легально зарабатывающий большие деньги, на которого бы я при случае мог сослаться. Мол, это он помогает нашей семье материально. Говорят, хороший знакомый одного чиновника выиграл в лотерею кругленькую сумму, что-то около миллиона долларов. Чиновник выкупил у него счастливый билет за полтора миллиона и был очень доволен такой сделкой.