Горячие сражения Холодной войны. Неизвестные страницы

ФБР считало Беккера самым опасным немецким агентом в Западном полушарии.[137] В Бразилии Беккер вместе с другим немецким агентом Альбрехтом Густаво Энгельсом («Альфредо») смог-таки создать успешно работавшую шпионскую сеть. С помощью коротковолнового передатчика в Берлин сообщали данные о судах, перевозивших стратегические материалы для союзников. Прекрасно говоривший по-английски и по-португальски Беккер вел в Бразилии шикарную жизнь, часто появляясь в театрах и на всевозможных вечеринках. Его слабостью были красивые женщины. Он открыто хвалился, что от него забеременела жена одного из бразильских министров. Такой светский характер жизни требовал много денег и Беккер регулярно просил об этом Берлин. В СД подобное транжирство вызвало недовольство и в конце 1941 года Беккера откомандировали в Берлин и отчитали. Агент возмущенно потребовал отправки его на восточный фронт. Однако Шелленберг лично принял решение о возвращении Беккера в Бразилию.

После Перл-Харбора Бразилия (как уже упоминалось) объявила войну Германии и по стране прокатилась волна арестов немецкой агентуры.

В марте 1942 года ФБР и бразильская полиция полностью разгромили разведывательную сеть немцев в Бразилии.[138] Всего в этом году было арестовано 36 человек, которых обвинили в работе на Германию, Японию и Италию.

Беккер в это время был в Германии, где ему поручили руководить восстановлением всей шпионской паутины в Латинской Америке. Все немецкие агенты в Южной Америке должны были передавать по рации информацию ему, а он, базируясь в Буэнос-Айресе, суммировал и отправлял данные в Берлин. Хайнцу Ланге, который сумел ускользнуть из Бразилии в Парагвай, поручили наладить «радиооркестр» в Чили. Джонни Хартмут («Гуапо») отвечал за аналогичную работу в Парагвае. Агент Вольф Франчок (он же Густав Утцингер, «Луна») отвечал за бесперебойное техническое функционирование всей радиосети.

Тем временем, с мая 1941 года под давлением американцев пошли аресты немецких «пианистов» в Аргентине и в июне 1942 года там был задержан последний радист абвера.

Однако ситуация в Аргентине резко изменилась в пользу Германии 4 июня 1943 года, когда в стране произошел бескровный военный переворот, организованный тайной «Группой объединенных офицеров» (испанская аббревиатура ГОУ). Формально 7 июля президентом Аргентины стал генерал Рамирес, но реальная власть постепенно сосредоточилась в руках нескольких честолюбивых полковников, среди которых выделялся Хуан Перон.

В Берлине считали аргентинскую военную хунту и в целом, и Перона в частности своими единомышленниками и на то были основания. Как и нацисты, Перон выступал и против мирового коммунизма, и против «прогнившей» западной демократии за некий «третий путь». В хунте он отвечал за работу с профсоюзами и, как и Гитлер в свое время, заставлял предпринимателей идти на экономические уступки рабочим, чтобы отвлечь пролетариат от классовой политической борьбы. Профсоюзам льстило подчеркнутое внимание новых властей, и популярность Перона в народе быстро росла.

Перон высказывал и антисемитские мысли (что с удовлетворением отмечали в Берлине), которые, надо сказать, были широко распространены среди аргентинских правящих классов задолго до прихода нацистов к власти, главным образом ввиду влияния католической церкви. Однако в отличие от Гитлера Перон был настроен прагматично. Евреи традиционно играли большую роль в экономике Аргентины и военные власти не предпринимали против них никаких дискриминационных мер.

Заметим, что после начала Второй мировой войны правительство Аргентины (задолго до прихода Перона к власти) отдало указание своим консульским учреждениям за границей прекратить выдачу въездных виз евреям. Тем не менее, многие аргентинские дипломаты в Европе просто торговали визами, вымогая у еврейских беженцев огромные деньги.

В 1939 году военное министерство Аргентины отправило Перона в Италию изучать опыт горной войны. Побывав во многих европейских странах (в том числе и в Германии) Перон пришел к выводу о том, что «социальная» диктатура является хорошей альтернативой как тоталитаризму (он имел в виду СССР), так и классическим либеральным демократиям англо-саксонского стиля.

Как и многие аргентинские военные, Перон желал победы германо-итальянскому блоку, но отнюдь не потому, что был убежденным фашистом. Он считал, что победа немцев в Европе ввергнет их неизбежно в затяжное противостояние с США, и американцам будет не до Латинской Америки. Вторжения же Германии в Западное полушарие в условиях тотального господства на морях англо-американского флота можно было не опасаться. Такой стратегический германо-американский пат открывал Аргентине возможность стать мировым арбитром, фактической сверхдержавой. И именно это и было целью националиста Перона.

ФБР подозревало Перона в симпатиях к нацистам, а между тем тайные политические контакты между Германией и Аргентиной начались еще до прихода военных к власти.