Горячие точки

– Так, сейчас поедем на операцию! – бодро заявила сестра. – Раздевайся, перекладывайся на тележку!

Поехали по коридору в операционную. Там перевалили на стол.

– Так. Ну, что тут у нас? – бодрым и жизнерадостным голосом поинтересовался хирург. Он рассматривал мои еще мокрые рентгеновские снимки. – Ничего страшного. Ага, вот здесь... – доктор вполголоса обсуждал что-то с сестрой.

Для начала доктор узнал, как меня зовут, предложил мне выпить стопочку спирту «за знакомство». Я ухнул мензурку «чистого», запил дистиллированной водой. Спирт огнем разлился по телу, вроде бы даже утихла головная боль. Потом вкололи замораживающие уколы.

Напротив меня был еще один стол, на котором на животе лежал Леша Баев. Ему тоже поднесли мензурку спирта, и Леша был в хорошем настроении, улыбался. Над ним тоже колдовали хирург и сестра.

Доктора вовсю балагурили, шутили с нами.

Наконец мой хирург вытащил из бока пулю.

– Вот, смотри! – показал он мне зажатый в пинцете покореженный кусочек металла.

Пуля была калибра 7,62 от автомата Калашникова. Стальной цилиндрический сердечник был погнут, медная оболочка развернута таким образом, что напоминала собой лепестки цветка.

– Доктор, можно мне ее забрать с собой?

– Нет. Нельзя. У нас приказ: все, что из вас вынем – отдавать на экспертизу...

– Жаль...

А в это время Леше накладывали швы.

– Леша, ну ты только посмотри, какие у тебя на заднице дырки: как карманы у джинсов! – хохмил хирург. – Даже зашивать жалко! Может быть, так оставим: будешь от жены заначку прятать, а?

Все дружно захохотали.

Воспоминания о нашем пребывании в Ташкентском военном госпитале до сих пор мне лично приятны. К нам относились, как к самым дорогим гостям. Внимательный и заботливый медперсонал, прекрасное питание. Более того, узнав, что в госпитале находятся бойцы группы «А», которая входила в состав 7-го Управления КГБ СССР, местная на-ружка взяла над всеми нами шефство. В результате каждый день у госпиталя дежурила черная «Волга» с водителем: вдруг кто-то из легкораненых захочет прокатиться, посмотреть город, попить на воле пивка. Кроме того, наши прикроватные тумбочки ломились от хорошего армянского коньяка. Каждый день утром ребята привозили нам горячий куриный бульон.

Через несколько дней в госпиталь приехали представители Управления «С» Первого Главного Управления КГБ. С ними был Глотов. Под диктофон каждый из раненых наговорил все, что он делал во время боя, кого видел из бойцов, обстоятельства схватки и тому подобное.

На прощанье нам всем на полном серьезе объявили, что на всех раненых подано представление к Звездам Героев Советского Союза. Но поскольку вряд ли Президиум Верховного Совета СССР пойдет на такое массовое причисление к Героям, то уж наверняка каждому «светит» орден Ленина.

Более того, от имени Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова каждому вручили конверт, в котором лежали четыре новеньких купюры по двадцать пять рублей. То есть каждому – по сто рублей лично от Председателя. Очень приятный момент!

Но Председатель КГБ Узбекской ССР Мелкумов переплюнул своего союзного начальника. Он прислал нам каждому конверт со ста пятьюдесятью рублями и личной благодарностью. Отпечатанной на красочном бланке. Вдобавок ко всему, перед вылетом в Москву он пригласил нас всех в свою резиденцию, угостил хорошим ужином с выпивкой и подарил каждому узбекский чайный сервиз.

После ужина нас на автобусах повезли на аэродром. Заехали на какую-то дальнюю стоянку и стали ждать. Была команда из автобусов не выходить. Ждали самолет. Минут через двадцать какой-то самолет с ярко горящими иллюминаторами зарулил на нашу стоянку. Спустили трап, по которому сошло несколько человек. К ним подъехала черная «Волга». Люди сели в машину и куда-то уехали.

– Это, что ли, наш самолет? – спросил кто-то в автобусе. Я встал и стал пробираться к выходу.

– Ты куда пошел? – окликнул меня Володька Быковский. – Сказали же, не выходить!

– Мало ли что! А вдруг мне по нужде надо... – ответил я.

Выйдя из автобуса, я потихоньку стал подходить к самолету поближе. Смотрю, кто-то показался в проеме люка. Вглядывается в темноту. Я подошел ближе. Что-то в очертании фигуры человека в люке показалось мне знакомым.

– Серега! Это ты?

– Старик, это ты, что ли? А говорили, что тебя убили! Жив! – радостно откликнулся Сергей.

– Как видишь – живой! Раненый только!

– А где остальные?

– Да вон, в автобусе сидят!

– Мужики!!! – заорал зычным голосом Серега. – Здесь наши ребята!

Из самолета горохом посыпались на бетонку стоянки ребята из «Зенита» и группы «А».

Через час самолет взлетел. Мы сидели в компании друзей, которые наперебой рассказывали нам, что было после нашей эвакуации из Кабула, как они отпраздновали Новый год в посольстве.

Сидевшему со мной рядом Олегу Балашову из группы «А» ребята принесли его каску.

– На, держи! Полюбуйся!

– Е-мое!!! Это что же такое?