Горячий доктор (ЛП)

И в этом виноват Купер. Он ежедневно разжигает моё раздражение, пересказывая мне об их переписках, и хвастается, как развиваются их отношения. Отношения — это смешно. Они не ходили на свидание. Даже не говорили по телефону. Если мерить, что «отношения» зависят исключительно от количества сообщений, которыми обменялись на этой неделе, то у меня отношения с моим курьером, посыльным из службы доставки еды и моей домработницей. Черт, да я нарасхват.

— Я не позволю тебе ждать в такую погоду на автобусной остановке. Давай, я подвезу тебя.

Её мягкий женский смех эхом разносится по лобби.

— Спасибо, но я лучше прогуляюсь.

На самом деле, она имеет в виду: «Спасибо, но я лучше умру».

— Это не просьба. Меня не устроит, если ты не придёшь в понедельник, потому что заболела пневмонией.

Её взгляд заблестел новым уровнем ненависти.

— Из всех людей ты должен знать, что пневмонией не заболеешь только от холода и сырости.

Она пытается обойти меня, но я ловлю её рюкзак и стаскиваю его с плеч. Я не могу надеть его, потому что у него плечевые лямки, как у малыша, поэтому беру его в руки и начинаю идти. Она может пойти за мной или нет. Я убеждаю себя, что мне все равно.

— Доктор Рассел, — говорит Бэйли позади меня, её каблуки слегка постукивают по мраморному полу, когда она пытается не отставать.

— Ты уже не на работе. Зови меня Мэтт.

— Доктор, — демонстративно говорит она. — Пожалуйста, отдайте мне мой рюкзак. Или я вызову охрану.

Я смеюсь, потому что она действительно весёлая. Никто никогда не угрожал вызвать из-за меня охрану.

— Обращайся ко мне Мэтт. И если ты собираешься вызвать охрану, обязательно попроси Томми. Он молодой, и у него есть небольшой шанс поймать меня прежде, чем я убегу отсюда с твоим рюкзаком JanSport. Во всяком случае, что у тебя здесь?

Он ничего не весит.

— Мой ланчбокс. Бутылка воды. Пустой пластиковый контейнер.

Пластиковый контейнер.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на неё. Она быстро идёт за мной. Я действительно намного выше неё.

— Ты приносила ещё банановый хлеб?

Она кивает и переходит почти на бег.

— В прошлый раз Патриции ничего не досталось, я чувствовала себя плохо.

— В прошлый раз я тоже ничего не получил, — подчёркиваю я.

Она фыркает.

— Да, хорошо, я не чувствую себя плохо из-за этого.

Я снова смотрю вперёд, чтобы она не могла увидеть мою улыбку. Ну вот опять она с этой грубой честностью. В операционной она абсолютно послушна. В любом ином месте нет.

Мы спускаемся на первый уровень гаража, отведённого для врачей. Бэйли останавливается возле чёрной Ауди, поворачивается и ждёт, что я присоединюсь к ней.

Я усмехаюсь.

— Это не моя машина.

Она кивает.

— Верно, конечно. Сейчас я это вижу.

Она отправляется к ярко-жёлтой Феррари одного из пластических хирургов. Пафосный номерной знак гласит: SXY DOC88.

— Мы на месте.

— Даже не близко.

— Ох, ну ладно. Я понимаю. Ты не публичный. Возможно тот серый Рендж Ровер?

Я нажимаю кнопку разблокировки на моем брелке, мигают задние фары. Вот она, машина, на которой я езжу со времён медицинской школы.

— Ты шутишь. Приус?! Сам сатана водит Приус?! — Она поворачивается, словно надеется увидеть кого-то ещё и разделить этот момент. Но у неё есть только я.

Я пожимаю плечами.

— У него хороший расход топлива.

Бэйли часто моргает.

— Я не была бы больше шокирована, если бы ты запряг лошадь с повозкой.

Я смеюсь и открываю заднюю дверь, чтобы бросить её рюкзак.

— Садись. Дорога ведёт в ад.

В тишине мы пристёгиваёмся, в тишине выезжаем с парковки и молча выезжаем на проезжую часть.

Наконец, я спрашиваю:

— Где ты живёшь?

— В западной части. Прямо напротив Франклинского Парка.

— Хорошо. Мне кое-куда нужно заехать. Ты не против?

— Учитывая, что ты забрал мой рюкзак и заставил сесть в твою машину, не думаю, что имеет значение то, чего я хочу.

Вижу. Она все ещё обижается. Все в порядке.

— Хорошо. Рад, что мы на одной стороне.

Она не думает, что я смешной.

Постукиваю большим пальцем по рулю и пытаюсь сосредоточиться на дороге, а не на ней.

Прошло много времени с тех пор, как кто-то, кроме меня, сидел в этой машине, много времени до тех пор, как я нашёл кого-то интересного, как Бэйли Дженнингс. Я пробую тайно изучить её. Она кажется очень маленькой, когда сидит. Две её могут поместиться на этом месте. Смотрю вниз и усмехаюсь, когда вижу, что на её ногах нет телефона. Разве она не должна писать Куперу и рассказывать о том, как прошёл её день? Не должна предупредить его, что находится в аду, потому что её везёт домой её раздражительный босс, который заставил плакать.

Я ослабляю свой галстук, неожиданно чувствуя себя неловко от этой близости.

Мы уже отъехали на несколько миль от больницы, когда она осмеливается заговорить:

— Если не считать того, что случилось сегодня, я что-то сделала, что обидело тебя? — О, хорошо, серьёзный разговор. — На протяжении последних нескольких недель, кажется, что я раздражаю тебя, и не могу понять, почему.

— Знаешь, вообще-то я надеялся, что мы будем сидеть в дружелюбной тишине на протяжении всей поездки. — Её взгляд пытается продырявить мой череп, поэтому я смягчаюсь: — Ты думаешь, это как-то связано с тобой?