Горячий доктор (ЛП)

Я давно не смотрела на свои часы, потому что боюсь смотреть на время, но знаю, что уже поздно. Сон зовёт меня по имени, и я делаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это, даже дёргаюсь, когда мои глаза закрываются. Хотя это бесполезно. Говорю сама себе, что просто несколько минут отдохну, не более.

ГЛАВА 22

Бэйли

Не думала, что мы окажемся тут, в операционной, за несколько секунд до начала операции Джун. В операционной тихо, напряжённо. Слабый гул и периодический шум машин единственное, что нарушает тишину. Я смотрю на Мэтта, ожидая его сигнала.

Сегодня не только он и я за операционным столом. С нами второй хирург, друг Мэтта с аспирантуры — доктор Митчелл. Он вылетел последним рейсом, чтобы быть тут вовремя, и он работает бесплатно. На самом деле, все мы. Это была часть договорённости с госпиталем, которую заключил доктор Рассел.

Остальные нейрохирурги сейчас в смотровой комнате, наблюдают за нами, как ястребы. Их скучные адвокаты сидят за ними как четыре всадника апокалипсиса, но кроме них галерея пуста. Что странно, учитывая, что это отличительное дело в карьере Мэтта. Ординаторы должны прижиматься друг к другу, чтобы получить место в первом ряду.

Мэтт следит за моим взглядом и качает головой, читая мои мысли.

— Они не хотят аудитории, если я облажаюсь, — он саркастически смеётся. — Они думают, чем меньше свидетелей, тем лучше.

— Доктор Рассел? — анестезиолог опускает вокруг головы ткань. — Есть причина задержки?

Мы уже провели тайм-аут. Для нас нет причин стоять тут неподвижно, но я не Мэтт. Я не рискую своей карьерой ради этого дела. Да, я тоже боролась зубами и ногтями, чтобы стоять тут с ним, но, если дела пойдут плохо, не моё имя будет на хирургической доске. Не ко мне обратятся родители в поисках хороших новостей про их дочь.

Мэтт прочищает горло и смотрит вверх на часы.

— Верно. Если все готовы приступить — начинаем. — Он протягивает ко мне свою руку ладонью вверх. — Бэйли, скальпель на десять.

***

Я была первой, кто встретился с Джун, когда родители привезли её в госпиталь. Патриции нужно было вернуться к телефонам, а я стала хорошим ключевым сотрудником из всех. Я была удивлена, какой счастливой она казалась, сидя в инвалидном кресле рядом с родителями. Счастливая и худенькая, казалось, что её хрупкая фигура может упасть под сильным порывом ветра, но в её глазах была свирепость, которую я могла понять.

Я стояла в комнате, пока Мэтт объяснял им проблемы, с которыми он столкнётся при выполнении операции. Не только с целым набором рисков, но и вдобавок ко всему это очень дорого.

После многих лет лечения рака с перезакладыванием их дома, получения кредита и опустошения кредитных карт, родители Джун не в состоянии многого предложить, но Мэтт полон решимости не дать этому остановить его.

Помимо всего этого, нам ещё необходимо противостоять больнице. Вернувшись в его офис, Мэтт, Патриция и я неустанно работали, пытаясь найти решение, которое бы не включало в себя получение пощёчины с иском от больницы. Я могу сказать, что он не знал, что делать, поэтому заступилась и предложила простое, безжалостное предложение.

— Почему другие врачи и команда юристов не встречают её? Они те, которые не хотят операцию. Почему ты должен говорить ей «нет»? Пусть они сделают это.

Пришлось постараться, но с помощью усилий Патриции и моих мы затащили трех хирургов в конференц-зал. Доктора Годдарда было легче всего переубедить, хотя, технически, я пообещала ему, что там будет только он и я, и возможно были какие-то внушительные жесты руками, которыми я не горжусь.

Мэтт собрал всех остальных, включая руководителя хирургического департамента, человека, который действительно мог или помочь, или сломать нас.

Я предупредила Джун, как это может быть, что даже после защиты её дела, больница по-прежнему может отказать, но вскоре поняла, что недооценивала её волю к преодолению препятствий, брошенных ей жизнью.

Мэтт и я стояли возле входа в конференц-зал вместе с её родителями. Джун попросила поговорить с другими врачами наедине, и я не уверена, что смогла бы совершить такой подвиг на её месте.

Я наблюдала, как эти восемь мужчин молча сидели и слушали, как одна храбрая девушка боролась за свое право на эту операцию. Наблюдала, как на её глазах собирались слезы, но они не капали. Она смело говорила, достаточно долго, чтобы отстоять своё дело.

Когда все трое хирургов вышли из комнаты, я знала, что она переубедила их. Знала это до того, как доктор Ричардс вздохнул, и до того, как доктор Годдард поднял голову и посмотрел на Мэтта смирившимся взглядом.

Глава хирургического отделения был последним, кто вышел из комнаты, и он просто сказал:

— Я не позволю больнице оплачивать стоимость этой операции.

— Я никогда не говорил, что это нужно, — спокойно сказал Мэтт, осознавая, как близок к победе. — У меня уже есть команда, готовая работать бесплатно. Я покрою расходы медикаментов и любых устройств в ходе этой операции.

Доктор Годдард покачал головой и прошёл мимо нас, побежденный.