Горячий генерал Тал Тал (СИ)

Мы вошли, и пока нам готовили чай, так как ночка предвещала быть бессонной, решили поведать Баяну всю правду о происходящем. Не скажу, что он также легко это воспринял как и Тал Тал. Баян не обладал таким гибким умом и, наверно, не был тайным мистиком в отличие от своего племянника, с удовольствием зачитывающегося трактатами о ведьмах и вампирах. Поэтому разъяснить ему что да как, времени ушло больше.

Но после моего рассказа о его смерти и печальном исходе империи, Баян все же проникся. На его лбу возникли глубокие складки.

— И что же нам делать? Я в этом не разбираюсь совсем, хотя если надо кого-то убить…

— Нам как раз и надо решить каким образом это сделать, — ответил Тал Тал с горящими глазами, — я читал в одной древней рукописи, что нужно узнать имя демона, призывая его.

— Я знаю его имя, — ответила я.

— Тем лучше, — продолжил Тал Тал, — тогда нужно заставить его заговорить с нами и, заклиная чем-то святым, навроде слез Будды, выдворить из тела. Или вот еще есть способ нужно прочитать ему трактат учения Лао Цзы. Считается, что там описан настолько нравственный образ жизни, что грязные внутренности демона не выдержат этого описания и лопнут.

— И это произойдет прямо внутри в Гвиби? — сморщив лицо, спросил Баян.

Тал Тал радостно кивнул. Я задумалась, прокручивая в голове все свои знания о демонах и их изгнании. Раз Колты, а значит и ученых с их излучениями и проникающими сквозь время машинами не будет рядом, мы должны будем справиться сами. Единственное, что приходило мне на ум, это сцены из сериала Сверхъестественное, где охотники на нечисть заключали демонов в ловушки, кололи их закаленными кинжалами, поливали святой водой и применяли традиционный католический экзорцизмус. Разве это не наглядное пособие. Я бросила взгляд на Баяна и Тал Тала. Вот тебе Дин и Сэм, а я что же Кастиэль?

Итак, они рисовали демонские ловушки — звезду Соломона, она по идее не позволяет демону вырваться за пределы начертанного круга. И если Красноглазый. Вселившись в Соньку, использовал пентаграммы на Тал Тале, то идея с ловушкой Соломона вполне рабочая, чудится мне.

Вспомнив о Сонькиных художествах на теле Тал Тала я со злостью взглянула на него, точнее на то место, где была раньше пентаграмма ненависти. Тал Тал, заметив это, заерзал на стуле. А Баян, поймав направление моего взгляда, недоуменно уставился на племянника. А потом сделал такое лицо, будто его осенило. О Боже! Я быстро отвела взгляд, сделав вид, что рассматриваю рисунок на обоях.

Баян, убедившись, что я не смотрю на них, наклонился и поманил рукой Тал Тала, чтобы прошептать ему загадочным шепотом:

— Что у вас произошло? Твоя женушка недовольна. Нефритовый стержень не заточил?

— Что? — щеки Тал Тала порозовели.

— Ну я говорю, нефритовый стержень не смог взять боем яшмовые ворота, а? Скажу тебе по секрету такое бывает, когда устал. Тебе надо больше отдыхать. Меньше переживать и писать свои писюльки…

— Писюльки? — повторил Тал Тал.

— Да тише ты! Как ты выражаешься при женщине! Кто тебя вообще воспитывал?

— Послушайте! — вмешалась я, — кажется, у меня появился план. Сейчас вы, господин Баян, собираете свои войска и ведете их на дворец Гвиби как и было задумано, а в это время я проникаю в тронный зал и рисую под троном демонскую ловушку. Потом она вас арестовывает и приказывает собрать заседание по поводу вашей участи. Но как только она садится на трон, то попадает в ловушку, Тал Тал под видом того, что хочет прочитать вслух тетрадь с нарушениями господина Баяна неожиданно зачитывает экзорцизмус, и все, демон выходит из нее. Как-то так.

— Постой-ка! — воскликнул Баян, — меня арестуют?

— Что я буду читать? Экзо что? А как же трактат о нравственности? — переспросил Тал Тал.

— Нравственности? Таким ее не проймешь, — заявила я, — хватило же у нее наглости рисовать сердечки на вас, господин Тал Тал.

— Гвиби нарисовала на тебе сердечко? — спросил Баян.

— На груди, — Тал Тал бросил на меня убийственный взгляд.

— Ну да, — буркнула я, сжалившись над ним.

— И как это получилось? — не унимался Баян.

— У меня память пропала, — с невинным видом сообщил Тал Тал.

— Но вы же утверждали, что все помните, — я скрестила руки на груди.

— Тут помню, а тут не помню, — выкрутился муженек.

Баян с жалостью взглянул на него.

— Скорее всего она ужасно пытала его, — вступился он за племянника, — знаешь, привязала за руки и за ноги, раздела, а потом стала рисовать.

— Я надеюсь, вам было больно и потому вы не могли сопротивляться, — сообщила я.

— Очень, — подтвердил Тал Тал.

— Вы знать не можете, вы ведь не помните.

— Или она подкралась к нему, пока он спал в образе лисицы и хвать зубами за… грудь, — не унимался Баян.

— За грудь? — поморщилась я.

— Или может есть такой еще вариант, — с воодушевлением добавил Тал Тал, — если купаться в водоеме, то злобный дух может невидимым подплыть и… и… нанести на тело такой знак.

— Странно, что она решила нанести его на такое место! — вспылила я.

— А что странного в груди? — спросил Баян.

Тал Тал закашлялся. Я фыркнула.