Горячий камушек

— Сценария? — Келп ощущал, как те три пушки прожигают маленькие дырочки в тыльной части его шеи, но будь он проклят, если проявит что-либо, кроме самообладания и злости. — Какой сценарий? — потребовал разъяснить он.

— Садитесь, Келп, — предложил Проскер. — Мы поговорим.

— Мы не будем говорить, — сказал Келп. — Я буду говорить с майором.

Улыбочка Проскера изменилась, став печальнее.

— Следует ли мне просить этих людей силой усадить вас? Не лучше ли обойтись без насилия?

Келп обдумал это, затем сказал:

— Ол райт, я тебя послушаю. Пока все это одни слова. — Он сел.

— Я боюсь, что слова — это все, что вы получите, — заявил Проскер, — так что слушайте их внимательно. Прежде всего, вам придется вручить мне Изумруд Талабво, и вы не получите за это никаких денег. Майор выплатил вам сумму в четырнадцать тысяч триста долларов, плюс пять тысяч этому гипнотизеру, плюс почти пять тысяч на остальные расходы, что вместе составляет более двадцати четырех тысяч долларов выплат, и майор полагает, что этого вполне достаточно.

— За полумиллионный камень? — сказал Келп с горечью.

— Который в действительности и так принадлежит стране майора, — указал Проскер. — Двадцать четыре тысячи долларов составляют огромную сумму для такой маленькой развивающейся страны, как Талабво, особенно если они выплачиваются за возвращение ее собственного имущества.

— Не должен ли я испытывать жалость к Талабво? — спросил Келп. — Меня схватили, меня и моих партнеров пытаются нагреть на двести тысяч зелененьких, и ты при этом хочешь, чтобы я жалел какую-то африканскую страну?

— Я просто хочу, чтобы вы вникли в ситуацию, — сказал Проскер. — Во-первых, я хочу, чтобы вы поняли, почему майору представляется справедливым не выплачивать больше ничего за возвращение имущества, принадлежащего его стране. Мне сдается, что я вполне осветил этот пункт, и теперь перейду ко второму. Который заключается в том, что майор предпочел бы, чтобы вы вели себя смирно.

— Ах, он предпочел бы? — Келп улыбнулся половиной рта. — Трудновато это достанется майору.

— Не уверен, — парировал Проскер. — Помните ли вы о склонности майора к досье?

Келп нахмурился.

— Бумажки в папках, — сказал он. — Ну и что?

— Многое зависит от того, — сказал Проскер, — кто раскроет эти папки и прочтет эти бумажки. Прокурор Манхэттена, например, сочтет досье на вас пятерых захватывающим чтением. Оно позволит ему раскрыть пять весьма ярких преступлений последнего выпуска, равно как представить и некоторые весомые намеки по поводу других нераскрытых дел, совершенных в прошлом.

Келп прищурился, уставясь на Проскера.

— Майор собирается стучать на нас?

— Только если вы доставите ему неприятности, — сказал Проскер. Он откинулся в кресле и развел руками. — Конечно, — проговорил он, — вы закончили дело довольно успешно, принимая во внимание то, насколько неграмотно вы его вели.

— Неграмотно?!

— Вам потребовалось пять операций, чтобы сделать это, — напомнил Проскер. Он поднял руку, чтобы предупредить выплескивавшиеся из Келпа возражения: — Никто вас не критикует. Все хорошо, что хорошо кончается, как было однажды замечено, а вы и ваши друзья в конце концов, сделали то, что требовалось. Но, несомненно, вы не продемонстрировали образца профессионализма, на который рассчитывал майор, нанимая вас.

— Он задумал крутануть это с деньгами с самого начала, — сказал Келп со злостью.

— У меня нет мнения на сей счет, — сказал Проскер. — Пожалуйста, положите теперь изумруд на этот стол.

— Уж не думаете ли вы, что я свихнулся настолько, чтобы принести его с собой, а?

— Да, я так думаю, — без всякого беспокойства сказал Проскер. — И еще я думаю, что вы не свихнулись до такой степени, чтобы заставить этих джентльменов вынудить вас силой расстаться с ним.

Келп обдумал это со злобой и горечью, и решил, что нет. Не было смысла зарабатывать ненужные синяки. Он просто сдаст этот раунд, утешая себя мыслью, что весь бой еще не окончен. Келп полез в карман, достал черную бархатную коробочку и выложил ее на стол.

— Очень хорошо, — промурлыкал Проскер, улыбаясь коробочке. Он протянул обе руки, открыл коробку, улыбнулся ее содержимому. Затем закрыл коробочку и поглядел мимо Келпа на трех молчаливых вымогателей. — Один из вас может отнести это майору, — произнес он.

Эбеновый человек, очки которого отражали падающий на них свет, выступил вперед и взял коробочку. Келп проследил глазами, как он вышел из комнаты.

Проскер сказал: