Горячий ключ

«Вертушке» под номером один в хозяйстве Арсеньева пошел уже третий десяток лет. Она была изрядно потрепана слишком большим количеством налетанных часов и плохим обслуживанием. Неполадок и работающих на честном слове систем и приборов было в ней бесчисленное множество, но Артем знал их все как свои пять пальцев. Что, видно, до поры до времени и спасало его от крупных неприятностей.

Он знал точно, на что способен изношенный мотор и как выжать из него максимум возможного в разреженном воздухе высокогорья, знал и то, как посадить этот вертолет, чтобы не перегружать ослабленные шасси. И, кроме того, он знал, он предчувствовал; что в один прекрасный день вся эта скорбная конструкция перестанет отвечать на его любовь взаимностью и сыграет с ним злую, убийственную шутку где-нибудь над белоснежными отрогами Шапшальского хребта или Кузнецкого Алатау.

Артем влез в вертолет и осмотрел его мрачное нутро. Там было всего двенадцать мест, по шесть друг против друга. Не удобных и мягких кресел «СибАвиа», а жестких кожаных сидений, снабженных ремнями безопасности, — обойтись без них не решался даже Арсеньев, хотя и ворчал что-то о лишней трате денег. Задняя часть фюзеляжа была грузовой, и в ней уже стояли два контейнера.

Он подошел к ним и рукой попробовал крепежные тросы. Иногда в его воображении возникала кошмарная картина, как несется по салону этот груз в случае неудачного приземления, сметая и круша все на своем пути. В этом случае все пассажиры, имеющие несчастье лететь компанией «АвиаАрс», будут прикончены, раздавлены в лепешку, в лучшем случае изувечены. Артем матюгнулся, обнаружив плохо затянутый узел. Этот раздолбай со своей небрежностью когда-нибудь загонит его в гроб.

Осмотрев груз и закрепив его как положено, Артем прошел в кабину и проверил оборудование и приборы. Механик осматривал снаружи один из двигателей. Артем открыл окно и справился, все ли в порядке. Механик сплюнул и провел пальцем по горлу:

— Хреново, командир, но пару раз еще слетаешь!

— Ну что ж, и на этом спасибо, — усмехнулся Артем. Механик тоже хорошо понимал, что вертолет все больше смахивает на гроб с пропеллером, но был таким же подневольным работягой, как и пилоты, летающие на подобных машинах.

Закончив осматривать приборы, Артем вышел из вертолета и направился в ангар поискать своего давнего приятеля, главного механика Никиту Погорельцева, у которого всегда имелся в запасе глоток-другой для согрева организма — конечно же вопреки всем распоряжениям Арсеньева и его угрозам разогнать всех алкоголиков к чертовой матери.

С Погорельцевым они сдружились на почве страстной любви к утиной охоте, но отношения поддерживали и в перерыве между охотничьими сезонами. И Артем всячески старался не испортить эти отношения, понимая, что поссориться с главным механиком при нынешнем состоянии дел равнозначно получению бессрочного пропуска в могилевскую губернию.

Он поговорил с Никитой о предстоящем международном матче московского «Спартака», заполнил свою фляжку и, возвращая приятелю бутылку с водкой, сделал из нее быстрый глоток для просветления мозгов, потому что знал: если шеф закусил удила, никакой врачебный контроль не в состоянии будет снять пилота с рейса. Потом Артем вернулся к вертолету, отметив, что небо на востоке зарозовело. Скоро рассвет, значит, пора вылетать!

Пашка был уже в кабине и возился со своим портфелем, не зная, куда его лучше поставить. Увидев Артема, он подал ему промасленный пакет:

— Возьмите, тут я на вашу долю несколько бутербродов в буфете прихватил.

Артем в удивлении приподнял брови, пораженный столь трогательной заботой, поблагодарил кивком и спросил:

— Метеосводку получил?

Пашка подал ему бумаги, и Артем разрешил:

— Можешь поднимать машину.

Он внимательно просмотрел сводку. Слава богу, она была совсем не плохой. Никаких природных катаклизмов, атмосферных фронтов и других отклонений от нормы. Но он знал и то, что метеорологи столь же часто ошибаются, как и дают точные прогнозы. «Фифти-фифти, или угадали, или опять надули!» — подумал он и нахмурился, потому что напряжение внутри его не спадало с того момента, когда в его квартире раздался неожиданный ночной звонок. Это было то самое напряжение, которое никогда не покидало его в воздухе и которое заставляло его быть всегда начеку. Благодаря ему Таранцев оставался до сих пор жив, тогда как многие из его коллег, даже более опытные летчики, давно уже упокоились с миром, погибнув в менее опасных передрягах, чем те, в которых пришлось побывать ему — военному летчику первого класса, полковнику Артему Егоровичу Таранцеву, получившему два ордена Красного Знамени в Афганистане и орден Мужества за Чечню. Только кому теперь нужны его награды и подвиги? Разве только его матушке, которая сейчас за тысячи километров от него и рада-радешенька, что ее дорогой сынок летает на местных авиалиниях хотя и в глуши, но вдали от НУРСов, гранатометов и крупнокалиберных пулеметов.

Когда вертолет приземлился на площадке перед зданием аэровокзала, Артем заметил небольшую группу пассажиров, возле которых вертелся Арсеньев.