Горячий квартирант

Глава 18

Кэннон

Я лучше пошел бы в спортзал, чтобы снять напряжение от своей сексуальной неудовлетворенности, но вместо этого мне пришлось заехать к матери.

– Мама, ты уверена, что это удачная идея?

Я стоял и пристально разглядывал встроенный шкаф, который мама недавно покрасила в темно-фиолетовый цвет. Ее гостиная была декорирована в контрастирующих тонах, как будто здесь были собраны все цвета радуги. Я не понимал, как ее муж Боб мирится с этим, но, да благословит его Бог, он мирился. Он кивал и улыбался в ответ на все мамины безумные идеи, покачивая головой и соглашаясь с тем, что казалось великим замыслом.

Боб был на десять лет старше мамы, а после ухода моего отца я был уверен, что мама больше никогда никого не полюбит. Но потом она встретила Боба, владельца автомастерской, где она чинила свою машину. Он развелся много лет тому назад, и у него не было детей. Казалось, что мама заполнила пустоту в его жизни, точно так же, как он в ее.

– Мне нравится фиолетовый цвет, конечно, это удачная идея. Каждый заслуживает того, чтобы чувствовать себя счастливым в своем жилище, Кэннон.

Я перевел взгляд с мамы на окно на фасаде дома и на пасмурное небо за ним. Моим жилищем в данный момент был дом Пейдж. Эта непосредственная близость привела к тому, что я узнавал предмет своей детской влюбленности лучше, чем мог когда-либо воображать. Я узнал, какова она на вкус, как она стонет, когда я целую ее в шею, и что она предпочитает добавлять в кофе миндальное молоко. Я знал еще до того, как появился там: самые теплые чувства она испытывала, лаская свою маленькую собаку. Я знал, что она преданная закадычная подруга моей сестры и что она была для меня совершенно недосягаема.

Прошла неделя после того, как мы переспали. Пять дней с тех пор, как я диагностировал у нее аллергию на латекс. В тот вечер мы тусовались в гостиной, деля друг с другом купленную навынос еду в картонных коробках и предаваясь давно забытым детским воспоминаниями под шумок смешных телевизионных реалити-шоу, где знакомились пары, над которыми мы весело хохотали.

Слава богу, она не злилась на меня из-за той затруднительной ситуации, в которую попала. Не то чтобы это действительно случилось по моей вине. Я старался обеспечить нам безопасность, используя презерватив, и, безусловно, не намеревался навредить ей.

Пройдя по комнате, мама направилась к тому месту, где я стоял. Подходя ко мне, она вытирала руки о комбинезон.

– Я люблю тебя, Кэннон. – Встав на цыпочки, она чмокнула меня в щеку.

– Я тоже тебя люблю, мама.

Возможно, глядя со стороны, этого нельзя было сказать, но даже когда я заезжал к ней на пятнадцать минут, это много значило для нее. Боб как владелец бизнеса проводил много времени на работе, и я знал, что мама чувствовала себя одинокой. Между мной и ею всегда существовала особая связь. Несмотря на мое скромное воспитание и трудности, через которые мы прошли, она никогда не переставала поддерживать меня, никогда не переставала верить, что я способен на большее. С течением времени и я каким-то образом начал верить в это. Я был обязан ей всем.

Посмотрев на часы, я увидел, что мой обеденный перерыв почти окончен.

– Мне нужно возвращаться в больницу.

Она кивнула, потом похлопала меня по плечу.

– Приезжай на ужин в воскресенье. Я приготовлю твое любимое блюдо.

Не в моих правилах было говорить ей, что мясной рулет с двенадцати лет не был моим любимым блюдом или что ее стряпня была похожа на дожидающийся своего часа сердечный приступ. Я просто кивнул.

– Тогда до скорого.

Накинув куртку, я направился к выходу из эксцентричного одноэтажного кирпичного дома, где жили они с Бобом, и вышел на прохладный осенний воздух. Глава 19

Пейдж

Теперь я чувствовала себя неловко рядом с Кэнноном. Он видел меня в самом неприглядном свете, и, хотя ситуация оставляла желать лучшего, он так профессионально взялся за дело, что я почти не задумывалась об этом. И он был прав. Как только я приняла лекарство, все быстро прошло, и теперь я снова была как новенькая.

Кэннон на протяжении всей недели был так мил и внимателен, что мне почти не хотелось разрушать его иллюзии насчет того, что я по-прежнему нездорова. Мы не разговаривали об этом, что меня вполне устраивало. Не думаю, что я смогла бы без всякого стеснения сказать: «Теперь моей промежности гораздо лучше». То есть лучше всего было вообще ничего не говорить.

Каждый вечер мы вместе ужинали, мы готовили поочередно, и он убирался на кухне, пока я выгуливала Энчиладу. Жизнь текла в размеренном ритме, вечером мы вместе смотрели телевизор, до тех пор пока не приходило время ложиться спать, когда мы обнимались и расходились по разным комнатам.

Но в этот вечер я была уставшей. Было половина одиннадцатого, когда мы легли спать, и я целый час лежала, не в силах заснуть. Я знала, что чашка теплого молока поможет мне уснуть, но я не хотела молока. Я хотела Кэннона. Хотела испытать те чувства, которые только он мог вызвать у меня.

Набравшись смелости, я встала с постели и на цыпочках пошла по коридору. Энчилада побрел следом за мной.