– Нет, ну каков всё-таки прохвост, этот ваш Куликин, – ворчал длинными, трудовыми ночами Степаныч, прислушиваясь к мерному гудению самогонного аппарата. – Каков паскудник… Я к нему со всей, так сказать, душой, а он?.. Аппендицит у него, видите ли, заделался… Мог бы и подождать!.. Эх, ну никакого уважения к человеческому подвигу… Ну, совсем никакого…