Горячка

Внутри, помимо разделенных переборками комнат, находилось просторное помещение, которое одновременно служило салоном, частной таверной, лавкой и складом для товаров. Мешки с зерном и инструменты, необходимые для выживания в буше, соседствовали здесь с четырьмя громадными викторианскими креслами, привезенными из города на пироге, предметами искусства «вуду», которые мы никак не хотели продавать, с консервными банками, бутылками и оружием. Несмотря на вывеску и приличный запас товаров «Всеобщая Торговая Фактория» настоящим торговым заведением не была. Это название мы дали нашему обиталищу скорее ради забавы, с определенной иронией соединяясь с великими колониальными традициями. Просто она великолепно соответствовала сказочному окружению в самом центре Африки, где поселились мы.

Когда началась эта история, то есть, когда слон пришел бросить нам вызов, все пять ее героев уже восемь месяцев проживало в подвешенной над рекой фактории.

Про нас часто говорили, будто мы ненормальные. Поэтому, чтобы избежать всяческих недоразумений, будет лучше, если в самом вступлении я кратко обрисую портрет нашей бравой команды.

В первую очередь, признавая привилегию возраста, буду говорить о Пауло, старике Пауло или же, как он сам себя называет, «Гнилом Пауло». Когда желаешь кого-либо представить, обычно начинаешь с возраста, вот только в его случае, это невозможно сделать. Когда я с ним встретился, он уже был стариком, а ведь это случилось не вчера. Но и тогда он выглядел точно так же: приятный типчик с кругленьким, свободно выпирающим вперед животиком, ноги крепко стоят на земле, ноги расставлены, длинные волосы с той же самой легкой сединой, те же самые большие, светлые и подвижные глаза, в которых светится ум.

С течением лет более заметными сделались лишь морщины да следы различных переживаний: крупные мешки под глазами — воспоминания о стольких удовольствиях, которые черпались из жизни полными горстями; две глубокие вертикальные складки у рта, вычерченные бесчисленными взрывами смеха и минутами упорства; морщинки лучиками возле уголков глаз, которые он столько раз щурил при виде стольких удивительных пейзажей. Подбородок всегда выпирает вперед, соколиный нос, время от времени опасные проблески в глазах — вот он, наш человек.

А помимо всего этого, он был добродушным и преувеличенно корректным в поведении; любил громко высказаться сочным языком, в качестве законного «сына Прованса», поскольку Пауло родился в марсельском квартале Вью-Порт и оставался марсельцем до самых кончиков своих лакированных мокасин, хотя и покинул родной город давным-давно назад под нажимом определенной проблемы уголовно-правового характера, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Во многих отношениях его характер соответствовал его же псевдониму. «Гнилой Пауло» не уважал ничего и никого, если не считать меня.

— У меня имеются все необходимые достоинства, Малыш, — говаривал он. — Я обожаю использовать людей, я до мозга костей фальшивый, коварный, суеверный и подкупный. У меня счастливая рука, Малыш! Короче, все необходимое, чтобы завоевать мир и вести шикарную жизнь!

Только он мне был прекрасно известен, и я знал, что Пауло обладает громадными достоинствами, которыми хвастался в меньшей степени, в особенности же, прекрасным сердцем, совершенно даже и не гнилым. Сам я на добрых тридцать лет был моложе его. Тем не менее, несмотря на эту разницу в возрасте, наша дружба была глубоким чувством, сотканным из смеха, из воспоминаний о совместно предпринимаемых опасностях, из глубокого взаимного уважения и абсолютной честности. Всякий раз, когда судьба нас сталкивала, а такое случалось частенько, начиналось новое приключение. Для меня его присутствие, когда вокруг что-то происходило, являлось дополнительным удовольствием. Он испытывал то же самое.

Нашей общей чертой было одинаковое понимание свободы, свободы абсолютной, без каких-либо отступлений, независимо от цены. Точно так же, как и я, Пауло был индивидуалистом. Мы оба постоянно жили за пределами норм, если не сказать, что мы их постоянно нарушали.

Поиски свободы и приключений? Жажда острых ощущений? Желание жить интенсивнее и испытать как можно больше переживаний, доступных человеку? Сложно определить, что является приключением, и каковы причины, склоняющие кого-либо выбрать подобную жизнь. Это уже совершенно отдельный мир, принципы и судьбы которого отличают его от всяких иных сообществ. Это племя особого вида людей, пиратов, блаженных, рыцарей, великих мечтателей, которые всегда живут по собственным, совершенно отличающимся принципам. Если в будничном языке словом «авантюрист» всегда определяют аморальную личность, то знайте, что мы с Пауло гордимся, что можем отнести это определение к себе.

Слишком много времени занял бы рассказ, чем была жизнь с Пауло; наши многочисленные рейды по континентам, наши безумные предприятия, наши многочисленные успехи, наши совершенно неожиданные банкротства, наши сражения и наши войны.