Горящая земля

– Отец Хэберт, – вмешался я, – умный и хороший человек. Но он тебя боится.

– Меня? – удивился Эдуард. – Почему?

– Потому что он крестьянин. Но крестьянин, который выучился читать. Ты можешь себе представить, как трудно ему было стать священником? И всю жизнь таны на него злились. Поэтому, конечно, он тебя боится. И он носит короткую рясу потому, что не может позволить себе приобрести длинную, а еще потому, что живет в грязи и дерьме, а короткие рясы не так пачкаются, как длинные. И как бы ты себя почувствовал, если бы был крестьянином и повстречался с человеком, который однажды может стать королем Уэссекса?

Эдуард промолчал, зато на меня набросился отец Коэнвулф.

– «Может»? – негодующие переспросил он.

– Воистину может, – легкомысленно бросил я.

Я провоцировал их, напоминая Эдуарду, что у него есть кузен Этельвольд, который имеет на трон больше прав, чем сам Эдуард, пусть даже Этельвольд, племянник Альфреда, был жалким подобием мужчины.

Мои слова на время заставили Эдуарда замолчать, но отец Коэнвулф был сделан из материала покрепче.

– Я удивился, господин, – нарушил молчание священник, – обнаружив здесь госпожу Этельфлэд.

– Удивился? – Теперь уже я переспрашивал. – Почему? Она смелая леди.

– Ее место, – произнес отец Коэнвулф, – рядом с мужем. В этом мой господин этелинг со мной согласен. Не так ли, господин?

Я посмотрел на Эдуарда и увидел, что тот покраснел.

– Ей не следует здесь быть, – выдавил он, и я чуть было не рассмеялся.

Теперь я понял, почему он отправился с нами. Его не слишком интересовали земли Восточной Англии, он поехал для того, чтобы выполнить наставления отца. А наставления эти заключались в том, чтобы убедить Этельфлэд повиноваться своему долгу.

– А мне вы зачем это говорите? – поинтересовался я у священника и принца.

– Ты имеешь влияние на госпожу, – мрачно признал отец Коэнвулф.

Мы пересекли водораздел и двигались вниз по длинному некрутому склону. Тропу окаймляли ивовые рощицы, далеко впереди поблескивала вода – серебряный глянец под бледным небом.

– Итак, – не обращая внимания на Коэнвулфа, я посмотрел на Эдуарда, – отец послал тебя для того, чтобы ты сделал выговор сестре?

– Таков христианский долг – напоминать ей о ее обязанностях, – ответил он очень натянуто.

– Я слышал, отец твой оправился от болезни.

– За что следует благодарить Бога, – вставил Коэнвулф.

– Аминь, – добавил Эдуард.

Но Альфред не мог прожить долго. Он уже старик, ему было далеко за сорок, и теперь король заботился о будущем. Он делал то же, что и всегда, – пытался навести порядок в королевстве, окруженном врагом. И верил, что его зловещий Бог накажет Уэссекс, если королевство не будет благочестивым, поэтому пытался заставить Этельфлэд вернуться к мужу или – как я догадывался – в монастырь. В семье Альфреда было не место явному греху, и эта мысль вдохновила меня.

Я снова взглянул на Эдуарда.

– Ты знаешь Осферта? – жизнерадостно спросил я.

Эдуард покраснел, а отец Коэнвулф сердито уставился на меня, молча предупреждая, чтобы я больше не затрагивал эту тему.

– Вы незнакомы? – поинтересовался я притворно-невинно.

После чего окликнул Осферта:

– Подожди нас!

Отец Коэнвулф попытался повернуть лошадь Эдуарда в сторону, но я поймал ее уздечку и заставил этелинга поравняться со сводным братом.

– Расскажи мне, – обратился я к Осферту, – как ты заставишь мерсийцев сражаться.

Осферт нахмурился, гадая, к чему я клоню. Он покосился на Эдуарда, но не узнал брата, хотя сходство между ними бросалось в глаза. Оба они унаследовали длинное лицо Альфреда, его впалые щеки и тонкие губы. Лицо Осферта было более жестким, но и жизнь его была более жесткой. Его отец, стыдясь собственного бастарда, пытался сделать из Осферта священника, но тот стал воином – и привнес в это ремесло отцовский ум.

– Мерсийцы могут сражаться так же хорошо, как и все остальные, – осторожно проговорил Осферт.

Он знал, что я играю в какую-то игру, и пытался разгадать ее. Тогда, незаметно для Эдуарда и Коэнвулфа, которые ехали слева от меня, я сложил руку чашкой, изображая грудь. Осферт, несмотря на то что унаследовал от отца почти полное отсутствие чувства юмора, не удержался от веселой улыбки.

– Их нужно вдохновлять, – уверенно ответил он.

– Тогда поблагодарим Господа за то, что у них есть господин Этельред, – произнес отец Коэнвулф, отказываясь смотреть прямо на Осферта.

– Господин Этельред, – свирепо проговорил я, – не может привести даже мокрую шлюху в сухую постель.

– Но в Мерсии очень любят госпожу Этельфлэд, – добавил Осферт, теперь в совершенстве играя свою роль. – Мы видели это при Феарнхэмме. Именно госпожа Этельфлэд вдохновила тогда мерсийцев.