Горящая земля

Однако перед тем, как заняться этими приятными делами, он хотел захватить самого Альфреда, поэтому его люди бешено гнались за нами. Харальда не заботила их слабая дисциплина, он верил в свою удачу.

То была дикая охота, и Харальд дал волю своим людям, послав их, чтобы они привезли ему короля Уэссекса.

Мы вели их, заманивали и искушали.

Даже не скакали так быстро, как могли бы, вместо этого старались не терять из виду преследующих нас датчан. А они только лишь раз нас перехватили.

Райпер, один из лучших моих людей, ехал далеко справа от нашего отряда, и его лошадь угодила копытом в кротовую нору. Он находился в тридцати шагах от меня, но я услышал треск сломавшейся кости, увидел, как Райпер падает, как его лошадь бьет копытами, рухнув с воплем боли.

Я повернул к нему Смоку и заметил маленькую группу датчан – они быстро приближались.

– Копье! – крикнул я одному из моих воинов.

Схватив тяжелое копье с древком из ясеня, я поскакал прямо к датчанам, что были впереди и мчались убить Райпера.

Финан повернул вместе со мной, как и дюжина других моих людей, и враги, увидев нас, попытались свернуть в сторону, но Смока уже стучал копытами по земле, раздувая ноздри, и я опустил копье и угодил ближайшему датчанину в грудь. Ясеневое древко задрожало, моя рука в перчатке скользнула вдоль древка, но наконечник вонзился глубоко. Кровь хлынула и потекла между звеньями кольчуги датчанина.

Я выпустил копье.

Умирающий еще оставался в седле, когда второй противник замахнулся на меня мечом, но я отбил удар щитом и, надавив коленями на бока Смоки, повернул его, в то время как Финан рубанул своим длинным клинком по лицу третьего датчанина. Я выхватил поводья у того, которого пронзил копьем, и потащил его лошадь к Райперу.

– Сбрось ублюдка и садись! – крикнул я.

Выжившие датчане отступили. Их было меньше дюжины – предвестники, чьи кони оказались самыми быстрыми. Подкрепление не сразу смогло прийти к ним на помощь, и к тому времени мы, целые и невредимые, уже ускакали прочь.

Ноги Райпера были слишком короткими и не доставали до стремян его новой лошади; он ругался, цепляясь за седельную луку.

Финан улыбался.

– Это их разозлит, господин, – пробормотал он.

– Так и должно быть.

Мне нужно было, чтобы они стали безрассудными, беспечными и самоуверенными. Этим летним днем, во время скачки по дороге вдоль извилистого ручья, по густорастущим василькам, Харальд делал все, чего я мог бы от него пожелать.

Был ли я самоуверенным? Это опасно – решить, что твой враг сделает все, что ты захочешь, но в тот День Тора я испытывал крепнущее убеждение, что Харальд следует прямо в тщательно подготовленную ловушку.

Дорога вела к броду, где мы могли пересечь реку, чтобы добраться до Феарнхэмма. Если бы мы и вправду следовали в Винтанкестер, мы бы остались к югу от реки и держались римской дороги, ведущей на запад. Я хотел, чтобы датчане поверили: именно таковы наши намерения. Нужно, чтобы преследователи нас видели. Они должны думать, что мы колеблемся; я хотел, чтобы в конце концов они решили, что мы запаниковали.

Местность была открытой – заливной луг, где крестьяне пасли коз и овец. К востоку, там, откуда скакали датчане, рос лес, к западу простиралась дорога – Харальд ожидал, что мы двинемся именно по ней, – а к северу виднелись осыпающиеся каменные быки моста, который римляне перебросили через Уэй. Феарнхэмм и его низкий холм находились у дальней стороны разрушенного моста.

Я уставился на холм и не увидел на нем войск.

– Я велел, чтобы Алдхельм был там! – прорычал я, указывая на холм.

– Господин! – предупреждающе закричал Финан.

Преследующие нас датчане собрались на краю леса в полумиле к востоку. Они ясно видели нас и понимали, что нас слишком много, чтобы атаковать до тех пор, пока не подтянутся их товарищи. Но это подкрепление могло прибыть в любую минуту.

Я снова посмотрел на другой берег реки – ни души. Холм, с его древним земляным валом, должен был стать моей наковальней, усиленной пятьюстами мерсийскими воинами, однако он был пустым. Хватит ли двухсот моих людей?

– Господин! – снова окликнул Финан.

Датчане, теперь превосходившие нас в численности два к одному, послали лошадей к нам.

– Через брод! – заорал я.

Я все равно захлопну ловушку – и мы ударили в бока наших усталых коней, направляя их через глубокий брод, лежавший вверх по течению рядом с мостом. Едва оказавшись на другом берегу, я крикнул своим людям, чтобы они галопом скакали к вершине холма. Я стремился создать видимость паники. Хотел, чтобы все выглядело так, будто мы отказались от желания добраться до Винтанкестера и вместо этого искали убежища на ближайшем холме.

Мы проскакали через Феарнхэмм.

Это была кучка хижин с соломенными крышами, стоящих вокруг каменной церкви, хотя там имелось и одно прекрасное римское здание, потерявшее свою черепичную кровлю. Жителей не было видно, только единственная корова жалобно мычала, потому что ее требовалось подоить.

Я решил, что народ бежал, заслышав о приближающихся датчанах.

– Надеюсь, твои чертовы люди на холме! – бросил я Этельфлэд, которая держалась рядом со мной.