Горящий Лабиринт

Вентус за моей спиной разомкнул ветряные кольца, и Мэг с Гроувером грохнулись на пол. Раскаленные цепи упали с моих рук и ног и рассыпались золой. Я рухнул, но Герофила подхватила меня.

Руки Медеи задрожали. Она повернула лицо вбок, открыла рот, но оттуда не вылетело ни слова.

Пайпер встала рядом с ней на колени. Осторожно, почти с нежностью, она положила одну руку колдунье на плечо, а другой вытащила Катоптрис из спины Медеи.

– За один удар в спину платят другим, – Пайпер поцеловала Медею в щеку. – Я бы попросила тебя передать от меня привет Джейсону, да вот только он отправится в Элизиум. А ты… нет.

Глаза колдуньи закатились. Она перестала двигаться. Пайпер обернулась и посмотрела на своих союзниц с деревянным оружием:

– Давайте сбросим ее?

– ХОРОШО СКАЗАНО! – хором ответили воительницы.

Они подошли к телу Медеи, подняли его и без всяких церемоний сбросили в огненный ихор ее деда.

Пайпер вытерла окровавленный кинжал о джинсы. Она улыбнулась, но из-за швов и отеков улыбка вышла скорее жуткая, чем дружелюбная.

– Привет!

Я горько зарыдал – Пайпер наверняка не ждала такой реакции. Кое-как поднявшись на ноги, не обращая внимания на жгучую боль в лодыжках, я бросился – мимо нее – прямо к Кресту, который лежал, издавая едва слышные клокочущие звуки.

– О мой храбрый друг!

Слезы жгли глаза. Но мне не было дела ни до боли, терзающей мое тело, ни до того, как саднила кожа, стоило мне сделать хоть малейшее движение.

От шока лицо Креста было спокойным. На его снежно-белой шерсти алела кровь. Вместо живота было кровавое месиво. Он крепко сжимал укулеле, будто только оно связывало его с миром живых.

– Ты спас нас, – задыхаясь, проговорил я. – Ты… ты выиграл для нас время. Я найду способ тебя исцелить.

Он посмотрел мне в глаза и прохрипел:

– Бог. Музыки.

Я нервно засмеялся:

– Да, мой юный друг. Ты бог музыки! Я… я научу тебя всем аккордам. Мы позовем девять муз и устроим концерт. Когда… когда я вернусь на Олимп… – Мой голос сорвался.

Крест больше не слушал. Взгляд его остекленел. Мышцы расслабились. Тело начало рассыпаться в прах, утекая песком сквозь рану, пока наконец передо мной не предстала горстка пыли и лежащее на ней укулеле – маленький печальный памятник всем моим поражениям.

Не знаю, сколько еще я стоял на коленях, дрожа от пережитого потрясения. Плакать было больно. Но я все равно плакал.

Наконец рядом со мной присела Пайпер. Ее меняющие цвет глаза смотрели с сочувствием, но мне казалось, что про себя она думала: «Еще одна смерть на твоей совести, Лестер. Еще одного ты не смог спасти».

Но она этого не сказала. Вложив кинжал в ножны, она проговорила:

– Горевать будем потом. Сейчас нам еще многое предстоит сделать.

Нам предстоит сделать. Она пришла нам на помощь – несмотря на то что случилось, несмотря на то что произошло с Джейсоном… А значит, я не мог позволить себе расклеиться. По крайней мере, еще больше.

Я поднял укулеле и хотел было дать клятву над прахом Креста. Но потом вспомнил о цене моим обещаниям. Я поклялся, что научу юного пандоса играть на любом инструменте. А теперь он мертв. Несмотря на невыносимый жар, наполняющий комнату, я почувствовал на себе холодный взгляд Стикс.

Опершись на Пайпер, я вернулся на площадку к Мэг, Гроуверу и Герофиле.

Семь воительниц стояли неподалеку, ожидая приказа.

Как и щиты, их доспехи были сделаны из ловко подогнанных друг к другу дощечек из золотистого дерева. Выглядели они величаво: в них было футов по семь роста, лица их были такими же сияющими и точеными, как и латы. Волосы каждой переливались светлыми оттенками – белым, золотистым, светло-русым – и, заплетенные в косу «водопад», красивыми прядями спадали на спину. Глаза, как и вены на мускулистых руках и ногах, отливали зеленью хлорофилла.

Это были дриады, но таких дриад я прежде не встречал.

– Вы мелии, – догадался я.

Мне стало не по себе, когда воительницы взглянули на меня с таким неподдельным интересом, будто с одинаковой радостью сразились бы со мной, или потанцевали бы, или просто швырнули бы меня в пламя.

Та, что стояла с левого края, заговорила:

– Мы мелии. А ты Мэг?

Я заморгал. Похоже, они ждали утвердительного ответа, но, как бы ни был затуманен мой разум, я был абсолютно уверен, что я не Мэг.

– Послушайте, – вмешалась Пайпер, – вот Мэг Маккаффри, – она указала на нее.

Мелии, словно выполняя команду «бегом марш!», устремились к Мэг, поднимая колени куда выше, чем предполагал любой устав. Затем они сомкнули ряд, выстроившись полукругом перед Мэг словно оркестр марширующих музыкантов. Остановившись, они один раз ударили копьями по щитам и уважительно склонили головы.

– СЛАВА МЭГ! – прокричали они. – ДОЧЕРИ СОЗДАТЕЛЯ!

Гроувер и Герофила попытались спрятаться за унитазом Сивиллы.

Мэг внимательно посмотрела на дриад. Волосы моей юной госпожи растрепал вентус. Изолента с очков потерялась, и теперь казалось, что Мэг нацепила два украшенных стразами монокля. Ее одежда снова превратилась в обгоревшие лохмотья – в общем, как по мне, это была типичная Мэг.

И как всегда, она поразила нас красноречием:

– Привет.