Гориллы

Прошла неделя райского существования, и Пола напуга­ла настойчивая мысль: а согласился бы он прожить так всю жизнь. Еще больше его напугало то, что он не смог ответить на этот вопрос. Именно о такой жизни он мечтал, когда в детстве выслушивал пьяные перебранки родителей, когда дрался с другими уличными мальчишками, когда бежал из дому, когда записался в "Спешл Эйр Сервис" и, как ему ка­залось, защищал именно эту патриархальную Англию, когда на Фолклендах по ночам выслеживал в темноте незадачли­вого крестьянского парнишку-аргентинца, облаченного в военную форму и стоявшего на часах. Пол до сих пор по­мнил движение, которым в последний момент отвел нож. чтобы не прикончить часового. Он и теперь понимал, что со­вершил безумие. Несколько мгновений, понадобившихся, чтобы оглушить часового ударом рукоятки ножа в висок, вполне хватило бы жертве, чтобы закричать. А тогда — крышка и самому Полу, и его товарищам; Фил так и не стал бы отцом семейства, а Мак не заделался бы лондонским старьевщиком.

И вот теперь, по прошествии всего лишь недели безоб­лачного существования, ему не достает прежней свободы. Так и подмывает уйти под вечер из дому, перехватить где-нибудь в пивной сандвич и, заливая его пивом, слушать гул благодушных голосов вокруг, обменяться улыбками с незнакомой симпатичной девушкой, изловчиться подцепить ее и всласть подраться, если это вдруг кому-то не понра­вится.

Ужин был сервирован на французский манер — с крас­ным вином, — и Пол облегченно вздохнул, когда трапеза подошла к концу и ему удалось не закапать соусом накрах­маленную скатерть. В завершение участники застолья выпи­ли по рюмке бренди, после чего Пол, извинившись, прошел к телефону. В эту пору миссис Ипсом обычно закладывает тарелки в посудомоечную машину и на чем свет стоит поно­сит жильцов, которые не только не объявились к ужину, но даже не сочли нужным предупредить, чтобы на них не рас­считывали.

На третий звонок миссис Ипсом сняла трубку. Поначалу в голосе у нее, как обычно, звучала подозрительность, сме­нившаяся бурным оживлением, когда хозяйка пансиона узнала звонившего.

— Вас разыскивали десятки людей! Я, конечно, всем объ­яснила, что, мол, понятия не имею, где вы находитесь. Не по адресу обращаетесь, ответила я им, уж от меня-то мистер Шорт утаил, куда он съехал...

Пол даже не пытался прервать этот словесный поток, а уж тем более объяснениями, почему он вообще никому не сказал, куда уезжает. Ведь в том и был смысл отъезда, что­бы его не нашли.

— Я сказала, что могу передать, кто звонил, если вы объ­явитесь, но, возможно, вы вообще не позвоните, и тогда я не несу ответственности...

Терпение Пола было на исходе.

— Кто же меня разыскивал?

— Наведывался ваш симпатичный друг — тот, что был у нас не так давно, молодой человек с курчавыми волосами. Его зовут Джон Дир.

— Джон Дир? — повторил Пол. Ловко связал этот Джон свое скорее всего вымышленное имя с фамилией их общего знакомого.

— Потом заходил некий господин из полиции, — не­сколько неодобрительным тоном продолжила миссис Ипсом, и Шорт понимал, что, не завоюй Джон столь прочных симпатий пожилой дамы, ему, Полу, сейчас куда больше досталось бы из-за визита полицейского. — Вас спрашивал некий... обождите, сейчас найду его визитную карточку... ин­спектор Хогарти. Он сказал, чтобы вы сразу же позвонили ему, иначе вас ждут неприятности. Надеюсь, вы не впутались в какую-нибудь сомнительную историю...

— Кто еще был?

— Мистер Ким, собственной персоной. Владелец извест­ного издательства.

Пол только покачал головой. Интересно, откуда бы этой доброй вдовушке знать, кто такой Ким?

— Больше никто меня не спрашивал? — осведомился Пол, даже по телефону явственно ощущая молчаливое нео­добрение хозяйки: неужели, мол, этого мало?

— Никто, — отрезала наконец миссис Ипсом, и на том разговор был окончен.

Финн тем временем испарился: почти каждый вечер он сразу же после ужина куда-то исчезал. Кристина, сидя в кре­сле, изучала журнал мод, но Пол знал, что она ждет его. Де­вушка была очень хороша собой, и нарядный костюм был ей к лицу, линии стройных ног радовали глаз, бедра не назой­ливо, но все же заметно вырисовывались под мягкой тканью. Чем больше было надето на Кристине, тем красивее она выглядела, а уж в пальто и вовсе казалась неотразимой. Пол, улыбаясь, подошел к девушке и положил руки ей на плечи.

— Какая ты красивая!

Ответом ему была улыбка, от которой Полу сразу же расхотелось проводить вечера где-то вне этого дома, пере­мигиваться с незнакомыми девицами, распивать пиво с при­ятелями. Оба направились было к своим комнатам, когда зазвонил телефон. Трубку взяла Кристина, затем передала Полу, обращаясь к нему кислым и слегка недоброжелательным тоном, какой появлялся у нее, когда речь заходила о Гвен.

— Это ты, Пол? — Голос Гвен звучал подозрительно ве­село.

— Кому еще быть?

— Теперь под подозрением остаются три машинистки.