Горит ли Париж?

Пользуясь чрезвычайной свободой передвижения, которая была ему предоставлена в отеле «Мёрис» в последние 10 дней, Бендер зашел в гостиницу и детально изучил содержание телеграмм, дожидавшихся подноса с завтраком для коменданта Большого Парижа. Бендер знал, что через полчаса у него будет встреча с Лорреном Крюзом, помощником генерала Жака Шабан-Дельмаса.

Бендер сообщил Крюзу, что ситуация ухудшается с каждым часом. Он повторил длинный перечень подкреплений, которые должны были свалиться на город, и отметил тот печальный факт, что на пути к Парижу находились две дивизии СС. Бендер заявил, что если они попадут в Париж раньше союзников, то Хольтиц использует их для организации упорной обороны. Приказы Гитлера о разрушениях и репрессиях в городе день ото дня становятся все более дикими. Хольтиц будет вынужден начать их осуществление или подвергнуться риску собственного ареста и, возможно, казни его семьи. Натянутым, как показалось Крюзу, почти патетическим тоном Бендер предупредил, что, если «союзники не прибудут в Париж в течение нескольких часов, наступит катастрофа».

Крюз встал, кивком поблагодарил Бендера и хозяина дома и бросился к велосипеду. Через несколько минут запыхавшийся Крюз влетел в убежище Шабан-Дельмаса. «Скорее, — вымолвил он, — мы должны предупредить союзников. Хольтиц получит подкрепления. У него приказ взорвать Париж!»

35

С рассветом машины 2-й бронетанковой дивизии начали движение под сенью столетних дубов насквозь промокших лесов Рамбуйе, направляясь в сторону столицы Франции, которая была теперь всего в двадцати мучительных милях. На гребне холма, сразу по выезде из этого древнего охотничьего заповедника властителей Франции, в наброшенном на плечи плаще с капитанскими погонами Жак Филипп Леклерк наблюдал за выдвижением своих первых подразделений.

Леклерк начал наступление, разделив свои силы на три колонны, которые продвигались к юго-западной части столицы, образовав фронт шириной в 17 миль. Первая, и самая слабая из них, под командованием майора Франсуа Морель-Девиля, должна была выполнить отвлекающий маневр вдоль оси, намеченной командованием V корпуса: через Трапп, Сен-Сир, мимо величественного Версальского замка и далее в город через Севрские ворота. Ее задачей было «произвести шум», убедить немцев, что здесь и наносится главный удар. Вторая, под командованием подполковника Поля де Ланглада, двигалась в пяти милях к юго-востоку от оси наступления Морель-Девиля через роскошные зеленые долины Шеврёз к Туссю-ле-Нобль, Вилакубле и далее к городу через Ванвские ворота. Основной удар Леклерк наносил третьей колонной под командованием полковника Пьера Бийотта, которая должна была прорываться строго на южных подступах к городу через мрачные промышленные пригороды Лонжюмо, Антони и Френе, и затем в столицу через южные, Орлеанские ворота.

В эти первые утренние часы, когда немцы почти не оказывали сопротивления, продвижение 2-й бронетанковой выглядело как бесшабашный парад через море доведенных до экстаза сограждан, буквально заполонивших дорогу.

Повсюду на их пути выстраивались толпы соотечественников — ликующих, размахивающих флагами, поющих, плачущих. Женщины и девушки на ходу цеплялись за борта грузовиков, чтобы одарить своих освободителей градом цветов, фруктов, поцелуев, вина и слез. Жан Рене Шампьон, француз из Мексики, управлявший танком «Морт-Омм», увидел, как ему отчаянно жестикулирует пожилая женщина. Он приоткрыл смотровую щель, и в отверстие скользнул пакет. В нем была кастрюлька с фаршированными помидорами. Лейтенант Ален Родель поймал на лету жареного цыпленка и бутылку шампанского, которые метнул ему в танк какой-то булочник. Некоторым достались подарки попроще, но не менее трогательные, как, например, капралу Клоду Адею, выдернувшему из рук застенчивой девчушки трехцветный букетик.

На запруженных улицах Орсе лейтенант Анри Карше, прикрепивший к ветровому стеклу фотографию сына, которого он никогда не видел, внимательно вглядывался в попадавшихся по пути женщин и детей. «Ты знаешь, — сказал он своему водителю Леону Зибольски, — если бы в этой толпе был мой сынишка, я бы его не узнал». Он действительно там был. На следующий день Карше узнает, что его жена и сын Жан-Луи, родившийся 3 июня 1940 года, стояли как раз на этой улице и видели его колонну; при этом Жан-Луи все время теребил мать: «Где папа? Я хочу видеть папу».