Горицвет (СИ)

Грег сделал еще один глоток. Жекки поняла, что он медлит, чтобы совладать с каким-то неприятным ему, но очень настырным ощущением, чем-то напоминавшим презрение или ту нервную брезгливость, которую она часто наблюдала у Аболешева. Впрочем, момент совпадения был мимолетным. Заговорив, Грег сразу вернул себе свое неповторимое «я».

— Года два тому назад, — сказал он, — мы… ну, чтобы не затемнять суть, обойдемся без имен и фамилий, — скажем так, некое анонимное товарищество, учредило некое акционерное общество — концессию по строительству некоей железной дороги, которую предполагалось пустить через ваш богоспасаемый лес. Товарищество имело немалый капитал и знало о серьезной заинтересованности казны в этой дороге. Мы полагали, что одобрение последует очень быстро благодаря щедрому подкупу. При этом поданный на утверждение инженерный проект никем толком не прорабатывался, да и рассматривался в министерском комитете не слишком придирчиво по причине того же свойства, то бишь, благодаря взятке.

Разрешение на строительство было получено. Общество на законных основаниях выпустило акции. При размещении на бирже они сразу пошли в рост. Признаюсь, я вложил в эти акции очень крупный капитал. Ну вот. Акции росли, капитал общества умножался, однако чтобы держать дело на плаву, нужно же было начинать хотя бы приготовительные работы. Работы провели и выяснили, что утвержденный проект железной дороги составлен безграмотно. В соответствии с ним железнодорожная ветка проходила не только по казенным землям, но и пересекала частновладельческие. Об этом стало известно в Петербурге.

План повис в воздухе, акции на бирже пошли вниз. Переделывать проект, значило затягивать время и подвергать себя неизвестности, что неизбежно для людей, имевших глупость связать себя с правительством. Нужно было срочно принимать меры иного рода. И они были приняты. По всей Нижеславскской губернии запустили слухи о предстоящем железнодорожном буме, об участии казны, о неизбежности выкупных операций, словом, необходимую полуправду. Однако, скупать частные земли, по крайней мере, какие-то куски пришлось на самом деле, иначе сановники в Петербурге отказывали в дальнейшей поддержке. Скупка пошла своим чередом. Вы можете догадываться, что не обошлось и без обмана, а кое-где — принуждения. Сведения о наших успехах пошли наверх, и вот подтверждение на строительство снова получено, по-видимому, бесповоротно, и свершилось то, ради чего затевалась вся операция: акции на Бирже взлетели до небес. Можете представить, они выросли вдесятеро против первоначальной цены. Я рассудил, что от добра добра не ищут, и телеграфировал своему питерскому брокеру, чтобы он немедленно сбыл с рук всю мою партию. Я нажил на этом деле состояние, моя дорогая.

— А что же дорога?

— Возможно, когда-нибудь ее все-таки построят, ибо заинтересованность Петербурга никуда не делась, но строительством, без сомнения, займется другая компания. Потому что наше акционерное общество — обыкновенная фикция, мираж, исчезающе малая величина. Почти такая же, как все мы, грешные. А вот биржевая прибыль вполне долговечна, если, конечно, перевести ее в надежный банк где-нибудь в Ревеле.

Грег отпил вина, давая понять, что его история закончена. Жекки была обескуражена. Нет, она конечно, и раньше слышала о разных мошеннических выходках со стороны всяких сомнительных дельцов, и даже сама имела некоторый опыт по этой части. Она прекрасно помнила, что Грег принадлежал по своему роду занятий как раз к той самой категории отпетых типов, от которых честным людям следовало держаться подальше. Но она и представить себе не могла, что о самом явном бесчестном поступке — грабеже сотен, а то и тысяч ничего не подозревающих людей — можно говорить вот так прямо, с такой откровенностью и таким безразличием. Крепость ее морального здоровья была еще слишком прочна, чтобы не откликаться на вирус чумы самым стойким непримиримым сопротивлением.

И уж если она не могла вообразить себ подобную разновидность болезни, существующей где-то на расстоянии, то тем более не легко было поверить, что заболеть ею мог кто-то из близких знакомых или друзей. Во всяком случае, после того как Серый и Грег стали в ее глазах единым целым, и она незаметно для себя перенесла свое отношение к волку на человека, ей стало довольно трудно сосредоточиться на явно дурных, шокирующих сторонах его личности. Она не примирилась с ними, а скорее просто перестала давать им оценку. И вот сейчас Грег снова напомнил ей о том, кем он был на самом деле, и Жекки снова со всей силой здравомыслия поняла, как велика пропасть между ее любимым существом и этим, в сущности, совершенно чужим человеком.

Она в два глотка осушила бокал вина. Сейчас ее чувства были заодно с мыслями, а мысли заодно с языком.

— По-моему, вы хорошо делаете, что отказываетесь от титула ваших предков, — сказала она, ни мало не заботясь о сдержанности. — Вы его не заслуживаете. Ваши предки сгорели бы со стыда, узнай, кем стал их наследник.