Горизонт событий

– С ним та же история, что и с номерными знаками. Я бы сказала, что с конвейера Волжского автозавода он вообще никогда не сходил. Мы столкнулись или с выдающимся случаем «левого» автомобильного производства, или с не менее уникальной подделкой – но кому бы, скажи на милость, удалось подделать лучшую на сегодня модель «Жигулей», чтобы она была во всех мелочах и деталях совсем, как всамделишная? Серийные номера на двигателе и прочих деталях есть там, где им и полагается быть, но при этом полностью фантазийные. Сама машина совершенно новая, ходовая часть не изношена, на спидометре чуть больше двухсот километров, в салоне еще запах такой, характерный, как бывает сразу после того, как с сидений пленку снимут. Никаких излишеств, типа чехлов, оплетки руля или пластиковой розочки в набалдашнике рукояти переключения скоростей. Багажник чистый, только запасное колесо первой свежести, в перчаточном ящике пусто, нет ни документов на автомобиль, ни дорожных карт, ни перчаток, на худой конец.

– А отпечатки?

– Тут есть положительные результаты, хотя тебя они уже не удивят. Есть две группы, довольно четкие, совпадающие с одной из групп отпечатков в квартире Рубинчика.

– Ну, хоть что-то. Ладно, с этим понятно, а что с пулеметом?

Леночка хихикнула. Мне стало не по себе.

– С каким пулеметом, Адамов?

– Лена, из которого покойник на лестнице стрелял так, будто атаку отражал на передовой! Оружие есть? Пули, гильзы собрали?

Никакого пулемета криминалисты не нашли. Ни на лестничной клетке третьего этажа, ни выше, ни на чердаке, ни на крыше, куда, отступая, выбрался «американец». Несколько человек – эксперты и приданные им в помощь милиционеры – последовательно обыскали все шесть этажей, квартиру за квартирой, спустились в подвал, обшарили весь чердак, но находили всюду только поломанную брошенную мебель, забытую утварь, сор, паутину и крысиный помет. Но хуже всего, что не обнаружилось ни следа ураганной стрельбы: ни одной пули в стенах, ни одной гильзы, хотя следовало ожидать, что стены будут изрыты следами от выстрелов, как лунный грунт – кратерами от метеоритов, а гильзы должны были бы сплошь покрывать ступени и лестничную площадку. Я мог примириться с невесть как попавшим в двор-колодец Шамранским, с заплутавшими в квартире Бодровыми, с застиранной простыней, окликавшей меня из темного окна под самой крышей, но то, что сказала сейчас Лена, выходило за пределы всякого понимания.

– Я же сам все видел и слышал: стрельбу, звук рикошетов, как пули в стены долбили, как штукатурка сыпалась! Ладно, я: но почти два десятка сотрудников корячились на лестничной площадке, укрываясь от пуль, там слова сказать было нельзя, от грохота уши заложило! Генерал и то с улицы слышал пулеметные очереди и видел вспышки!

Леночка вздохнула.

– Адамов, я ничем не могу облегчить твое недоумение. Стены там действительно страшно облупленные, но и дом все-таки аварийный, его не просто так расселили. А пуль я нашла всего девять, и гильз столько же, все от штатных милицейских ПМ. При желании могу установить имена храбрецов, которые не дрогнули и пытались вести огонь в ответ на… на то, чего не было.

Оставался труп.

– С ним сейчас Генрих Осипович занимается, – сказала Леночка. – Пока не знаю, что за результаты там, но очень интересно, да. Я собираюсь попозже к нему наведаться, хочешь, тоже приезжай, поболтаем…

– Конечно, приеду, Лена!

– …если уж ты предпочитаешь со мной только в морге встречаться, – закончила Лена и повесила трубку.

Хмурый дымный день надвинулся, как натянутая на глаза серая кепка. Левин и Леночка курили на скамейке в маленьком сквере, молча щурясь на ленивое туманное солнце. На Леночке было старомодное сиреневое платье с юбкой-колокольчиком, и торчащие из нее бледные голые ноги казались еще длиннее и тоньше. Глаза у нее покраснели от ночных бдений, голубая радужка обведена была бледно-розовым, что, несомненно, придало Леночке Смерть еще больше одного ей присущего очарования. По дороге я морально готовил себя ко всему: например, мертвец бесследно исчез; или разложился в неаппетитную жижу прямо под ланцетом изумленного Левина; или внезапно ожил и убежал нагишом через территорию Санитарно-гигиенического института, пугая студенток и престарелых профессоров – и поэтому был даже несколько разочарован, когда Генрих Осипович Левин сказал мне:

– Если хотите осмотреть труп, нам лучше поторопиться.

– Так он здесь?

– Пока да.

– Что значит, пока?

– С полчаса назад мне позвонили товарищи из Комитета и предупредили, что забирают тело себе.

– Контрразведка?

– Не представились, но были чрезвычайно убедительными.

– Кстати, этого удивительного автомобиля уже нет, – вставила Леночка. – Я как раз сюда ехала, когда мне из спецгаража сообщили: приехали трое, показали удостоверения, постановление на изъятие, закатили машину в закрытую фуру и отбыли. Ребята из гаража сказали, что какое-то 22-е управление.

Товарищ Кардинал не терял времени зря.

– Да, тогда лучше поторопиться, – согласился я.