Горизонт войны.

— И ничего не гвардеец, — буркнул в ответ, вызвав немного грустный смешок.

— Прости-прости. Так, давай попробуем нарисовать вместе, — она выпрямилась, развернула хрупкие плечи и посмотрела вдаль, — Посмотри внимательно на меня и постарайся запомнить какие черты как идут. Сначала крупные детали. Даже не детали, а общие пятна, светлые и тёмные.

Она могла и не говорить, мой взгляд был прикован к ней, — Запомнил?

— Э…да, — снова растерялся я. А потом я добрый час пытался изобразить ее. Портрет таки не закончил, и не стоит его заканчивать. Художник из меня, мягко говоря, не очень.

— Не расстраивайся, для первого раза очень даже достойно! — похвалила она.

— Не против если посмотрю рисунки? — спросил у Маи.

— Их же для этого и рисуют, чтобы другие смотрели, — кивнула она согласно. Подставила лицо подавшему ветру. Водопад рыжих волос заволновался на ветру, заставив вновь мое сердце екнуть. До чего же красивая!

О! Вот этих зверюшек я знаю. Наперегонки с ними гонял!

— Мая, а что это за животные? — как ни странно, но их в учебниках местных не нашел. Что меня изрядно озадачило, но в целом других забот тогда хватало. И я благополучно забил на это.

Она перевела взгляд на изображение, — Нарвийский единорог. Очень редкое животное, — я скептически на нее посмотрел. Эти редкие звери мне два раза попались за один день, — Их рога очень ценные и считается, что помогают от многих болезней, многие покупают их за огромные деньги.

— Что, правда помогают? — не поверил я. Наверно так же как с носорогами с Земли, ни черта не помогает, но людская молва приписывает прямо чудодейственные свойства.

— Кто знает, — пожала она плечами, — Мы, люди, многого не знаем.

— Согласен, особенно некоторые отдельные индивиды, — покивал я.

Перевернул страницу альбома и замер. Лицо человека, который был изображен, я вряд-ли забуду когда-нибудь.

— … — задать вопрос я не решился, но этого и не понадобилось.

— А это мой папа, он пропал… — прокомментировала она изображенное суровое лицо, казалось, высеченное из скалы. Черт, и каковы были шансы пересечься с кем-то, кто его знал? Тем более с его дочерью. Вот какого черта вы поперлись грабить нашу ферму?

— Мне жаль, — сказал я. Подал ей альбом, отвернулся к озеру, пока не встретился с ее глазами.

— Все хорошо, папа всегда возвращается, — улыбнулась она.

— А у тебя все хорошо? — нутро требовало взять ее под опеку.

— Ага, маленький гвардеец! — она растормошила мне волосы рукой.

— Пора мне, — засобирался, ощущая как щемит сердце.

— Я тут каждый вторник рисую. Приходи, — улыбнулась она по-доброму.

Почему все так складывается? Махнул друзьям рукой и пошел в интернат, настроение веселиться пропало.

Улица была заполнена спешащими по своим делам людьми, нырнул в толпу и побрел медленнее.

Внезапно ощутил острый взгляд, направленный в спину, и взгляд этот не нес мне никакого добра. Какого хрена происходит? Откуда внезапно такие взгляды? И что самое непонятное, какого, как я смог определить направленный в меня взгляд?

Вообще Тей говорила, упоминала, что есть некий перечень способностей, который в той или иной степени присущи всем шаманам. Как-то же ощущение взгляда, но где шаманы и где я? Зашел в один из магазин сладостей. При этом ощущая на себе неприязненный взгляд. Купил первую попавшуюся конфету и на выходе попытался определить кто на меня смотрит. Пробежался взглядом по толпе. Нет — слишком много людей. Передернул плечами от неприятных ощущений и поспешил убраться из этих мест. Через несколько минут ощущение чужого взгляда пропало. Что это было вообще? Кто-то за мной следил, но с какой целью? Хотел было вернуться в общежитие, да только настроение поганое. День, который начинался так хорошо, ближе к середине решил, похоже, исправить положение и подкинуть каках.

Ноги сами вынесли меня к центральной площади города. Нравится мне здесь, атмосфера такая, будто вернулся в родной город. Выбивается только резиденция губернатора, построенная в готическом стиле.

— Покайтесь, грешники! — разнесся по площади мощный голос, явно усиленный искусственно. Надтреснутый с затаенной грустью о судьбах всех людей, — Ибо все мы грешны перед императором! Защитником нашим!

— О! — неужели подъехали, эклезиархия собственной персоной. Пипец, однако. Оглянулся в поисках проповедника. Он стоял на другом конце площади, а его голос, усиленный, разносился из левитирующего над его головой серво черепа. Когда я его увидел выпучил глаза от удивления.

Дело не в проповеднике, далеко не в нем. Сам проповедник был довольно невзрачно одет и к тому же пожилым. Меня очень сильно удивило наличие сразу двух сестер сароритас.

Узнать их оказалось легко по специфическому одеянию, ага, силовая броня пипец какое специфическое облачение. Ну а чего, они бы еще на танках приехали. Так бы сразу все уверовали — сходу. Не понимаю, импи тут и так уважают и многие верят, так чего разоряться на площади. Делом тут доказывать нужно, а не вооруженной проповедью.