Горизонт войны.

Вслушался в слова проповедника. Глаголил он, в общем-то, неплохо, и даже с огоньком местами, вокруг него собралась толпа. Решил присоединиться к этой мини-толпе. Меня главным образом интересовали сестры сароритки. Не каждый день встречаешь культовый орден.

Одна была молодая — относительно, конечно, лет двадцать пять, а второй уже лет под сорок. Но скажу вам, фигуры у обеих были — закачаешься. Симпатичные обе, явно подобраны были неспроста. Оглядел толпу, ну да, процентов 80 мужики, которые пялились на них. Им это явно не нравилось, но, похоже, какие-то инструкции были на этот счет.

— Отрок! — вскинул руку жрец и указал пальцем в мою сторону.

— А? — я обернулся, мало ли, вдруг он не меня имеет ввиду.

— Да, ты! Отрок, подойди! — он развернул руку ладонью вверх и приглашающе поглядел на меня.

— Да, отче! — сделал пару неуверенных шагов, демонстрируя смятение. Все таки положено мелким стесняться больших толп, а тут прямо аншлаг, уже под тысячу человек собралось.

— Ответствуй мне! Зачем ты тут? — положив руку на плечо и развернув к людям лицом спросил он. Настолько странно еще не чувствовал себя никогда. Будто на минном поле стою, один неверный шаг и жопа.

— Взалкал ли ты лучшего понимания пути императора нашего?! — фактически ткнули мне рукой что и в каком ключе говорить. Неприязненно дернул плечом, однако внешне тощая рука проповедника держала меня крепко.

— Да, отче, со всей яростью души, на какую способен. Смиренно надеюсь получить крупицу вашего понимания путей ЕГО, чтобы осветить путь свой, — взгляд встретился со взглядом Гурта, который каким-то лешим оказался на площади. Перевел взгляд дальше и увидел Грина с его пассией. Если его девушка не понимала ситуации, то вот Грин стоял с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

— Сей отрок ищет свет, что даровать может только император наш! Посмотрите на юное создание, невинное в сути своей, но уже ищущее путь к свету вышнему из грешного мира.

Знал бы ты какое я «невинное» создание. Всего лишь вселенец непонятного толка, который даже на мой взгляд тянет на некую форму одержимости. Ученик еретической колдуньи и просто убивец. Прямо образец по-имперски. По мере вещания проповедника из динамика начала раздаваться музыка, возвышенная и мелодичная, она усилила впечатление от проповеди.

— Ступайте! И возвестите, что свет императора явился в сей мир! — ознаменовал он конец проповеди. Я дернулся следом, чтобы бежать и возвещать, потому как оставаться рядом с ним желание у меня было.

Заметил, что Гурт никуда не пошел, а остался дожидаться меня.

— Отрок, кто ты, назовись! — развернул он меня лицом к себе.

— Эндер Манус младший, сын графа Рида Мануса, — представился я.

— Ты достойно держался, — с мягкой улыбкой сказал он, — Далеко не каждый взрослый смог бы подобрать подобающие слова.

Судя по тому, как переглянулись сароритки, сия процедура им знакома, главное, чтобы не педобир. Иначе за его труп я точно не отмажусь, даже если будут неопровержимые доказательства.

— Спасибо, отче, — кивнул я. Его рука крепко держала меня за плечо.

— Эндер, пойдем. Приглашаю разделить трапезу скромную со мной, — я покорно поплелся за священником. Хоть бы не педобир! Пожал плечами, глядя на Гурта, мол, хрен знает, на сколько. Грин кивнул и пошел следом за своей пассией. Впрочем уверен, если не вернусь, то мою судьбу как минимум попробуют узнать.

— Скажи, а кто тебя научил говорить грамотно и правильно подбирать слова? Многие годами учатся сему искусству.

— Я много учусь, святой отец, хочу в имперскую академию флота поступать, — хоть бы не педобир.

Глава 12

Глава 12

— Мама, почему все радуются, а наш дедушка плачет?

— Потому что наш дедушка воевал, а эти мечтают повоевать.

Шагая за священником с восхищением разглядывал внутреннее убранство храма. Преобладали темные готические тона, но барельефы были выполнены из чего-то белого, может кость?

Большая часть еще не были доделаны, так как часто видел дополнительные крепления для недостающих элементов. Но те, что были, показывали какие-то элементы битв и много, много черепов. Ошеломленно всматривался в пол, отполированный до зеркального блеска, на котором даже железные ступни сестер сароритас не оставляли ни единой отметины.

Повсюду сновали рабочие, занимающиеся своими делами. Любой рабочий непременно при появлении процессии низко кланялся и ожидал, пока священник пройдет мимо. Скривился, не люблю раболепие, а этот индюк — ему, кажется, нравится это, вон как довольно сверкает глазами. Сестры сароритас оставили нас, свернув в боковой проход.

По мере того, как мы глубже проходили внутрь храма, уровень лоска несколько снижался. Видно, что они спешили обустроить внешнюю часть, доступную для прихожан. Большой зал оказался конечной точкой прибытия, в котором легко можно опознать трапезную, несколько рядов столов без излишеств, просто полированное дерево и такие же простые скамьи вдоль них. Он сел за крайний стол, через минуту появилась служанка.