Горизонтальная война – снимая маски (СИ)

— Попробуй.

— Твоя дочь...

— Это всё? — я склонила голову набок и облизнула губы. — Вы настолько жалки, что угрожаете ребёнку? Правда? У Глеба что, больше никаких козырей не осталось? Не бывать этому, можешь так и передать.

Трусливые подонки.

Голоса звучали всё ближе, Людочка и Меркулов обсуждали последние новости и смерть генерального. Сжав руку в кулак, тот, что стоял передо мной бросил быстрый взгляд на дверь и схватив меня за шею, привлёк к себе:

— У тебя остался последний шанс, малышка. Жаль портить такую шкурку. После всех своих выходок, ты ещё жива только потому, что до сих пор интересна ему. Как приз. Но стоит Глебу потерять этот интерес, и тобой займусь я.

Задохнувшись от ужаса, я распахнула глаза и открыла рот. Но мужчина уже прошёл к двери, и взялся за ручку:

— Мы скоро встретимся, госпожа Звягинцева. Можете не сомневаться.

Ха... едва они выскочили в коридор, мои ноги потеряли опору и некрасиво разъехались в стороны.

— Мелания Сергеевна! — Люда отвернула голову от спин нежданных гостей, и бросилась ко мне. — С вами всё в порядке? Вызвать охрану?

— Нет, — я мотнула головой и посмотрела на начальника охраны. — Иннокентий Васильевич, узнайте кто был в здании с пятницы по понедельник. Отследите передвижения каждого человека и покажите мне записи с камер этого этажа.

— Что-то случилось? — рука Меркулова, лежащая на ремне, дёрнулась в сторону рации.

— Случилось. Из этого кабинета пропал документ. Я должна знать, кто его украл. Николай Петрович ещё не приехал?

— Нет. — Светло-карие глаза Меркулова прошлись по мне с профессиональной цепкостью и остановились на запястьях.

Опустив голову, я заметила синие следы от пальцев и одёрнула рукава блузки. Не хватало ещё сплетен. Люда стояла рядом, не решаясь спросить, но я видела в больших, круглых карих глазах чуть навыкат неподдельный интерес.

— Люда, почему вы в чёрном? Что за платок на голове?

— Так траур, Мелания Сергеевна, — побледнев, ответила девушка.

— На работе не бывает траура, и вы не вдова, — отрезала я. — Наших клиентов не должны волновать внутренние проблемы компании и чья-то смерть. Мы все должны работать в прежнем режиме, это понятно? — строго спросила я.

— Д-да, — глаза секретарши наполнились слезами. Это грозило перерасти в нескончаемый поток.

— Мне нужны все рабочие планы отца, график встреч, вся деловая переписка. Оповести весь совет о скоропостижной смерти генерального директора, подготовь конференц-зал... — я постучала ногтем по лакированной поверхности стола и кивнула, — скажем, сегодня в пять часов вечера. Потом вспомнив об обещании, вздохнула: — Нет. Пожалуй, завтра в двенадцать будет удобно всем.

— Хорошо, госпожа директор, — всхлипнув, Люда открыла дверь и задержалась, буквально на долю секунды, но мне хватило этого, чтобы увидеть поджатые губы и наморщенный лоб.

Когда дверь тихо закрылась, и шаги секретарши стихли вдали, я встала и прошла к окну:

— Иннокентий Васильевич, что вам известно о Люде и её отношениях с моим отцом?

— Что вы, Мелания Сергеевна, — отвернулся в сторону Меркулов.

И будь я проклята, если он мне не врёт. Сколько ещё мне нужно узнать секретов, сколько змеиных гнёзд разворошить, прежде, чем я смогу нормально вздохнуть?

— Как давно? — просто спросила я, не оборачиваясь. Впрочем, в отражении мне были видны его бегающие глаза и пальцы, нервно теребившие воротник формы.

— Несколько месяцев уже, — наконец, признался Иннокентий.

— Кто ещё знает? — я старалась придать голосу безразличие, но видимо, мне плохо это удавалось, потому Меркулов стремительно подошёл.

— Вы не волнуйтесь, Мелания Сергеевна. Знаю только я, ну и сама Люда. Мария Александровна не в курсе, ваш отец... он не хотел причинять ей боль. — Слова старого вояки звучали по меньшей мере странно.

— Вам-то откуда знать? — устало спросила я, поворачиваясь и задирая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я по долгу службы видел много разных людей, госпожа директор, — усмехнулся Иннокентий. — И поверьте старому человеку, Сергей Владленович был хорошим руководителем и нормальным мужиком. Люда была ему дорога, Мелания Сергеевна, но и жену он обидеть не хотел.

Пройдя к столу, я села в директорское кресло, покрутилась и включила компьютер:

— Вы слишком разговорчивы для своей должности, Иннокентий Васильевич. Иногда, молчание золото. Я надеюсь, что вы столь красноречивы только в моём обществе.

— Я вас понял, — вытянулся Меркулов. — Могу идти?

— Вы свободны, но отчёт мне нужен к обеду. Как только появится финансовый директор, пусть немедленно ко мне зайдёт.

Оставшись в одиночестве, я несколько минут бездумно смотрела на кипу бумаг и фотографию на столе отца.

— Чтоб тебя, старый дурак! О чём ты только думал, вовлекая девчонку в свои игры! — крикнула в сердцах и смахнула стеклянную рамку на пол. Пальцы нащупали кнопку телефона. Утопив пластмассовый кружок в корпус, я дождалась тихого «Да» и прошипела:

— В мой кабинет. Быстро!