Горизонтальная война – снимая маски (СИ)

Набрав нужные цифры, я открыла дверцу и уставилась на ворох документов. Перетянутые резинками пачки денег были на месте, как и пистолет, но в документах кто-то рылся. Я оцепенела. Если хоть что-то пропало...

Пароль знали только мы с отцом, ещё в четверг всё было в порядке, я специально перед уходом проверила, в пятницу утром отец умер. Сомневаюсь, что перед этим он беспорядочно рылся в собственном сейфе, где знал каждую заклёпку и букву на документах.

Подушечки пальцев скользили по белым бумагам, испещрённым иероглифами и цифрами, латиницей и французским. Каждый документ нёс в себе баснословные деньги. Я быстро пробегала глазами по названиям и откладывала в сторону очередную стопку. Через несколько минут сердце забилось быстрее, и кровь опалила вены.

Завещание.

Пропало завещание отца. С размаху хлопнув дверцей, я стукнула кулаком по стене и прикрыла глаза. Вытерев тыльной стороной руки пот со лба, убрала всё на место и вернулась за стол. Растянув руки по столешнице, будто собиралась объять необъятное, упёрлась лбом в холодное дерево и завыла.

— Мелания, — в дверь громко постучали.

Мама.

Поднявшись как пьяная, я поправила одежду и спрятала синяки под рукавами. Нетерпеливый стук повторился. Бросив последний взгляд на вскрытый кем-то сейф, я залпом выпила стакан воды и закашлявшись пошла открывать.

— Проходи.

Мама стянула бархатные перчатки и размотав шёлковый шарф, прошла мимо, к кофейному столу. За ней в кабинет вошёл Домогаров. Сглотнув, я посторонилась и малодушно дёрнулась в сторону сейфа, где лежал пистолет. Странная парочка уселась в кресла. Сегодня на маме было тёмно-фиолетое платье с небольшим вырезом, маленькая шляпка в тон и золотая брошка-колибри над левой грудью. На столик лёг внушительный портфель.

— Боря, покажи Мелании наше предложение, — мама ласково потрепала Бориса по плечу, отчего у меня спёрло дыхание. — Не стой истуканом, Мелания, — резко сказала она. — У меня слишком много дел, я не могу тратить на тебя весь день. И где эта сука безродная?

— Какая сука? — нахмурилась я, усаживаясь напротив.

— Секретарша эта, — процедила мать.

Вовремя, значит.

— Я её уволила, мама, — я расслабленно откинулась на спинку, снисходительно наблюдая за Борисом.

Изумлённо вскинув тонкие брови, мама спросила:

— Отчего же?

— Она плохо справлялась со своими обязанностями.

— Молодец, — впервые услышав от неё похвалу, я даже не поверила сначала.

— Так зачем вы явились сюда. Вдвоём? — я всё же повернула разговор в нужное мне русло.

— Не буду ходить вокруг да около, — мама отвернулась к окну и пошевелила указательным пальцем.

Домогаров тут же щёлкнул замком портфеля, поворачивая его ко мне.

— Что это? — я уставилась на перетянутые резинками пачки денег.

— Твоя доля наследства, — маму передёрнуло, но она нашла в себе силы взглянуть на меня. И на том спасибо.

— Я не понимаю, — игнорируя Бориса, я смотрела ей в глаза, ища ответ.

— Понимаешь.

— Нет, мама. Я не понимаю, — раздельно повторила я.

— До чего же ты глупа, — фыркнула она. — Я хочу, чтобы ты взяла эти деньги и официально отказалась от наследства в мою пользу.

— Зачем?

— А это уже не твоё дело.

— Нет, пока ты не объяснишь мне причину столь странного, — я бросила взгляд на Бориса, который сегодня был одет в джинсы и свитер, — поведения. — В левом ухе братца Глеба блеснула серёжка.

— Я не собираюсь отчитываться перед тобой! — взвизгнула мать, враз теряя напускную аристократичность и интеллигентность.

— В таком случае, можешь это забрать, — я поднялась и пошла к рабочему столу. — У меня много работы, мама. Завтра будет внеочередное собрание Совета директоров. Как исполняющему обязанности директора мне предстоит очень много работы. Пожалуйста, уходи.

Подскочив, мама схватила пачку денег и швырнула в меня:

— Это твои единственные деньги, паршивка. Будь благодарной за мою щедрость. А насчёт этого места, — она обвела рукой кабинет и ухмыльнулась: — оно тебе не принадлежит. Я инициировала продажу акций.

— Что? — выронив стакан с водой на пол, который едва только успела взять, я повернулась и замирая от ужаса, прошептала: — Ты не могла так поступить. Эта компания — всё что осталось от отца. Ты не имеешь права, в конце концов. Встреча с адвокатом только в четверг, ты не вступала в права наследования...

— О! — она перешагнула через упавший шарфик и пошла на меня: — Ещё как имею. Видишь ли, дорогая, незадолго до своей весьма удачной смерти, Сергей собирался со мной развестись, в качестве отступных мне были предложены акции «Мерис».

— Нет, — я оперлась рукой на стол тяжело дыша. — Невозможно...

— Его смерть оказалась мне на руку, — хмыкнула мать, вглядываясь в моё лицо. Она будто наслаждалась каждой обронённой слезой. — Развестись мы не успели, как и подать заявление, а это значит, что я по-прежнему хозяйка поместья и наследница первой очереди. Так как ты уже давно совершеннолетняя и не нуждаешься в опеке, то получить свою долю можешь только по завещанию. Именно поэтому я и приехала сегодня. Эти деньги — всё, на что ты можешь рассчитывать.