Горизонты (ЛП)

— Я хочу, что бы его отпустили. Я собираюсь убить его с помощью доброты, — сказала я твёрдо. Я не собиралась раздумывать или дискутировать на эту тему.

— Прошу прощения, но ваш выбор не верный, — произнёс компьютер с характерной, как мне показалось, остротой. — Пожалуйста, выберите подходящий вид казни.

— Но он и так подходящий. Самый подходящий среди всех остальных, — сказала я, не отводя от капсулы взгляда. — Ты хочешь подобающе его казнить. Что же, здесь тебе этого не удастся. Он жаждет той смерти, которую ты можешь ему здесь подарить. Выброси его на Пустошь, где он умрёт в какой-нибудь безымянной яме. Как и должен был, еще два столетия тому назад. Или от своего же творения — Горизонтов. Здесь он никогда не умрёт так, как заслуживает.

Я считала каждую секунду, пока компьютер минуту всё обдумывал.

— Это веский аргумент. За прошедшее время, было произведено множество имитаций его смерти, включая Проект Горизонты, и мы обнаружили, что причиняемая ему психологическая травма была весьма незначительной, это по крайней мере станет способом его казни. К тому же, возможная альтернатива его ничем не выдающейся смерти, как вы и сказали, будет очень кстати. — Очередная пауза. — Также, мы обнаружили в его мозговых волнах скачок паники на шестьдесят процентов, связанный с твоим предложением. Это новый рекорд. Однако, это по-прежнему не входит в граничные условия моей основной задачи.

— Вот здесь-то и вступает в игру твоя второстепенная задача. Ты полностью изучил его разум, но каковы шансы, что он держит при себе маленькую его частицу. Последний, маленький секрет. Не тебе-ли знать, насколько он умён.

Тень улыбки мелькнула на моём лице. — Отпусти его и наблюдай за его действиями. Узнай, что еще он может скрывать. Как прямой потомок министерской кобылы, я должна быть подходящим получателем любой добытой тобой информации.

И вновь очередная, длительная пауза.

— Интересно. Мне еще никогда не приходилось фиксировать, столь высокие показатели тревоги. Он приводит множество контраргументов против ваших, Палач. Также, он пытается нарушить исполнение моих программ и удалить протоколы открытия капсулы.

Вот оно! Я знала, что Голденблад всё-же нашёл какой-то обходной путь. Сейчас или никогда.

— Тогда выпусти его. Изначально, ты был из места, где лечили пони. Если у Голденблада и есть шанс на исцеление, то здесь он не сможет этого сделать. Сны и кошмары могут быть эффективны лишь до определённого предела. Позволь ему уйти и умереть так, как он этого заслуживает, или выздороветь, как и любой другой пони!

Ответа не последовало. Я ждала целую минуту, считая до шестидесяти.

— Компьютер? — Всё еще никакого ответа. Мои ушки слегка поникли. И тут, капсула издала шипение, выпуская отвратительно едкие газы. Не те, плавящие плоть испарения Розового Облака, но всё равно неприятные. Когда крышка капсулы слабо скользнула вверх, копыта Голденблада слабо пошевелились.

— Идёт процесс восстановления жизнеспособности пациента. Свяжитесь с Мин. Мира для получения медицинской помощи. Критическое повреждение данных программы. Проводиться удалённое перемещение к доступной мобильной единице. Удаление копытописной программы. Увидимся по ту сторону, — компьютер завис, а затем и вовсе потух.

«Ась? Чего там удалённое?»

— Роботы, — простонала я, покачав головой и снова сосредоточила внимание на шевелящемся обитателе капсулы. Скорчившись, Голденблад открыл свои жёлтые, покрасневшие глаза. Его взгляд прошёлся по мёртвой машинерии, затем остановился и сфокусировался на мне. — Добро пожаловать на свободу, Голденблад. Хоть и условно-досрочную.

Он выпал… как если бы меласса^[25] могла выпасть… и, вместе с сеткой на голове, рухнул в мою сторону.

— Нет. Не могу… не должен… не правильно… — пробормотал он, когда я его поймала и осторожно положила на пол. Дверь за нами открылась, показывая пустой коридор. Полагаю, Персефона и Тенебра остались ждать наверху. Если, конечно, они вообще ждут.

— Ох еще как можешь и должен, и мне плевать, — возразила я, пока он бился в конвульсиях, лёжа на полу. — Ну же. Где-то здесь должно быть кафе. Я прямо-таки умираю с голоду и, мне кажется, ты бы тоже не отказался от небольшого перекуса, ведь в последний раз ты ел два столетия назад. — Это неприятное чувство голода у меня внутри было знакомым, естественным и таким приятным. Несмотря на жалкие протесты Голденблада, я закинула его себе на спину и зашагала в сторону атриума. Всё еще никаких следов Тенебры и её матери. Но опять же, шансы на моё возвращение были крайне малы. К тому же, я довольно долго пробыла в тех шарах памяти.