Горизонты (ЛП)

Ничто не поможет мне с этим справиться. Никогда.

— Что, например? — скептически хмыкнула я. Он с теплотой взглянул в мои глаза, на что я недоуменно моргнула. — Что? — Тут я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло. — Ох…

* * *

Меня звали плохой пони по многим причинам. И сейчас, лёжа на кровати, я думала, считается ли секс через две минуты после расставания одной из них. П-21 поднялся со мной наверх и систематично лишил меня возможности ненавидеть себя потопом недостающих мне эндорфинов. Как бы сильно я ни была расстроена после того, что случилось между мной и Глори, П-21 подарил мне великолепную суспензию чувств, от которых я просто не могла себя ненавидеть.

Одно было ясно точно: Стигиус лишился своей короны. За прошедшие два часа П-21 кусал, лизал, гладил, покусывал, сосал, связывал, проникал и изливался в меня струями, превращая в восхитительно бездумный ком прелестно изнурённой кобылы. А затем, поскольку я не могла ненавидеть себя за то, что получила кое-что приятное после разрыва с Глори, он, позаимствовав страничку из её книги, связал меня и сделал со мной такое, что я одновременно испытывала боль и таяла вместе с ним. Как-то раз, ЛитлПип рассказала о тридцати с хвостиком оргазмах? Ну, если мне ещё хоть когда-нибудь удастся с ней поговорить, то я буду вынуждена сверяться с записями, а учитывая то, как гудела моя… как у меня гудело всё, я не могла сказать, испытала ли я десятки небольших оргазмов, или это был один единственный, подаренный мне им чуть менее двух часов назад, который ещё просто не закончился. Я была липкой и потной, слабой и мягкой, и ещё с пол дюжину состояний помимо этих, но какой я точно не была, так это проливающей горькие слёзы.

— Чувствуешь себя лучше? — прошептал он мне в ухо, пока я вяло лежала на кровати. Я могла лишь кивнуть головой, потому что уздечка не позволяла мне говорить. — Хочешь ещё? — спросил он, коснувшись моего восхитительно воспалённого крупа и заставив меня застонать. Наконец, я покачала головой. Как бы заманчиво это не было, но я не могла заниматься этим вечность. Мне нужно было победить врагов и… всё такое…

Он начал медленно покусывать мою шею.

— Ты уверена?

Ну… может ещё часок.

* * *

«Хорошо. Я, безусловно, была глазирована и мне было трудно ходить, но мне нужно попить воды, затем сходить в уборную и помыться».

— Я не знаю, как ты это сделал, — неразборчиво произнесла я. — Это… как?

— Практика. Очень много практики и обучения, как нужно правильно двигаться. И у меня было в запасе несколько исцеляющих зелий, чтобы свести на нет период невозбудимости, — спокойно произнёс П-21. Хоть он и не выглядел столь же неопрятным как я, ему несомненно тоже нужно было помыться, — Это небольшая хитрость, которую мы используем, когда текущий раунд становится пятым, шестым, седьмым…

Я соскользнула с кровати, чувствуя, как он, по каплям, вытекает из меня, белое на белом. П-21 отцепил удила, но чёрная сбруя с клёпками по-прежнему плотно охватывала моё тело, и я, пока что, не могла сконцентрироваться, чтобы её снять. «Ух… поднимаю копыто за горячий душ»

— С тобой всё в порядке от того, что мы сделали? — спросила я, оглядываясь на него. Услышав этот вопрос, он задумчиво нахмурился. Если бы его шерсть не торчала чудаковатыми колючками, то он выглядел бы намного более угрюмо.

Наконец, он улыбнулся.

— Если бы это случилось с другой кобылой… нет. Нет, с большой буквы. Но это было с тобой, так что, я думаю, всё в порядке, — спокойно ответил он и поднял копыто, — Если, однако, я пойму, что начинаю дрожать или паниковать, то дам тебе знать.

Он потянулся, и я поймала себя на разглядывании его спортивного, накачанного крупа, от чего мои внутренности дёрнулись снова, но нет! Мне нужно было кое с кем встретиться и сделать прочие штуки. Из шести кобыл у меня в голове, одна предложила ещё один раз, другая сказала, что этого достаточно, третья не могла прекратить хихикать, четвёртая делала заметки, пятая сделала парочку замечаний и наводок на следующий раз, а последняя закрыла глаза крыльями и краснея, закрыла лицо копытами.

— Пойдём. Нам надо отмыться. И ещё снять эту штуку, — сказала я, жестом указав на упряжь, в которую он меня одел. Неустойчивой походкой, я вышла за дверь.

— Блэкждек, я пойду первым. Я слышал кого-то внизу несколько часов назад. Что если кто-то вернулся? — спросил он, пока я шла по балкону. С липкой, покрытой потом, свисающей на глаза гривой было сложно видеть, пока я шла по лестнице.

— Ох, да кто вообще… — начала было говорить я, прочистив горло. Я встала и, поправив чёлку копытом, уставилась на Каламити, Вельвет Ремеди, Стигиуса, Тенебру, Голденблада и Виспер, сидящих в моей гостиной. Голденблад стоял у подножья лестницы, подняв бровь, в то время как остальные пялились на меня. Вельвет, судя по всему, не могла и слова сказать. Глаза Тенебры выпучились, по её губе текла тоненькая струйка крови.