Горькая брусника (СИ)

   Когда мне было лет десять, я с друзьями пошла на конюшню. Конюх разрешил нам проехать на старенькой понурой лошадке. Потом мы помогали ему: разносили сено по яслям, насыпали овес в кормушки и угощали животных морковкой и сахаром. Я до сих пор помню бархатные губы лошади, которыми она осторожно брала сахар с моей ладони, и влажные печальные глаза, смотревшие прямо в душу. После той поездки я стала часто наведываться на конюшню. Кто-то любит кошек, кто-то собак, а я мечтала о собственной лошадке и упрашивала отца приобрести ее. Мы жили в собственном доме, держали небольшое хозяйство: кур, уток, гусей. Но покупать лошадь родители отказались наотрез. Четыре года в свободное от танцев время я садилась на велосипед и отправлялась на конюшню. В один далеко не прекрасный день обнаружила пустые ясли и пьяного конюха, сидящего на охапке сена с бутылкой в руке.

   - Дядя Ваня, где лошади?

   - Нету больше лошадок, Настена, всех увезли. Совхозу давно кирдык и так нас держали из жалости, а сегодня все: забрали. А мне посоветовали: сиди дома и получай пенсию. - Он отхлебнул водку прямо из горлышка и даже не поморщился.

   Я посмотрела на его загорелое морщинистое лицо, на белый пушок волос, из-за которых голова дяди Вани походила на одуванчик, и к горлу подкатил ком.

   - Куда их забрали?

   - Не волнуйся, девочка, на другую конюшню. Это очень далеко. - Пресек он мои расспросы. - Там им даже веселее будет. - Дядя Ваня смахнул слезу, заплутавшую в глубокой морщине. - Ты иди домой, я хочу попрощаться с конюшней, почитай пятьдесят лет тут провел.

   Только через год я узнала, что лошадей сдали на мясокомбинат. Даже сейчас, спустя шесть лет, у меня запершило в горле, а тогда я рыдала, как сумасшедшая. Мне мерещились грустные глаза кобылы по кличке "Малинка", которую я любила кормить с руки. Сглотнув ком в горле, оглядела себя. Розовые пятна на футболке подсыхали. Придется показаться бабе Поле в таком непрезентабельном виде. В три глотка я допила йогурт. Удачно закинула пустую бутылку в урну и, подхватив сумку, отправилась на поиски улицы Озерной.

   Вереево показалось мне небольшим, но очень уютным селом. Дома утопали в зелени садов. Во время крутого спуска на автобусе я разглядела четыре длинных улицы, расположенных с востока на запад. Они пересекались десятком небольших улиц с короткими переулками. Центральная дорога, для сельской местности, в прекрасном состоянии: без выбоин и ям. Имелись даже тротуары из крупных бетонных плит. Веселенькие красочные урны украшали улицу. Дом номер восемнадцать порадовал яркой расцветкой: желтые стены, голубые ставни, бирюзовая беседка под виноград. Я покричала у калитки. На мой зов на пороге появилась бабуля: кругленькая, улыбчивая, в белом платочке и переднике с кружевами. Таких симпатичных старушек обычно снимают в рекламе сметаны и творога. На мгновение даже померещилось, что она сейчас предложит мне молока.

   - Мне сказали, вы сдаете отдыхающим комнаты. - Я прижала дамскую сумочку к груди, скрывая пятна от йогурта.

   - Да сдаю. А тебе надолго? - поинтересовалась бабушка, внимательно разглядывая меня, по-детски яркими синими глазами.

   - Может на месяц, может на два. Я неловко переступила с ноги на ногу. - "Как рентгеном просвечивает", - промелькнуло в голове.

   Пожилая женщина еще раз оглядела меня с головы до ног и приняла решение.

   - Пойдем, покажу комнату. Если понравится, останешься. - Баба Поля толкнула голубую дверь и приглашающе махнула рукой.

   В доме приятно пахло выпечкой, глаз радовался чистоте и уюту, но не той маниакальной стерильной чистотой, знакомой мне с детства, а житейской, простой. Мы прошли по коридору, по обе стороны которого располагались двери. Баба Поля провела меня в самый конец коридора и распахнула дверь.

   - Ничего себе! Как красиво! - вырвалось у меня.

   Золотисто-зеленый цвет комнаты пришелся мне по душе. На кровати ярко-желтое с золотым покрывало, три маленьких подушки цвета молодой травы и одна такого цвета, но большего размера. Окна украшали светло-салатовые шторы, на полу лежал темно-зеленый палас. Просторное помещение не загромождала мебель. Кроме кровати в комнате имелся небольшой шкаф светлого дерева, крохотное трюмо с пуфиком и кресло в желто-зеленую полоску. Возле зеркала стояла ваза с некрупными подсолнухами. Баба Поля, польщенная моим искренним восхищением, улыбнулась.

   - Ну, коли понравилось, располагайся. Через полчасика приходи ко мне на кухню и тогда все обсудим.

   Располагаться долго не пришлось. Я выложила косметику из сумочки на трюмо. Повесила ветровку и пару платьев на плечики, остальные вещи выложила на полку в шкаф. Черный трикотажный костюм и такого же цвета шапочку "Балаклаву" оставила в сумке. Я намеривалась ночью погулять по селу незамеченной. Как буду искать маньяка и за кем следить - не имела понятия. Разберусь по обстоятельствам. Я поменяла выпачканную футболку на чистую. После разговора с бабулей отправлюсь на реку, искупаюсь и заодно побываю возле камней, где нашли вещи Алены. Думаю, кто-нибудь да покажет мне это место.