Горькая брусника (СИ)

   - Почему из них? Я не очень-то люблю, когда девушки разыгрывают меня в качестве приза. Предпочитаю выбирать сам. Да и не нравятся мне они.

   "Ой ли? - не поверила я: - А кто тогда на реке с ними резвился?"

   Замечательно, что мотоцикл не машина. Можно прижаться к спине водителя, вдохнуть запах его кожи, волос и на уровне обоняния понять, подходит тебе этот человек или нет? Я до сих пор помню, как в восьмом классе пригласил меня на танец мальчик, который очень мне тогда нравился. Счастливая, я подала ему руку, и ... потом весь медленный танец мечтала сбежать от него поскорее. Меня буквально передернуло от одного прикосновения, а уж запах его тела и вовсе оказался неприятным для моего обоняния. Я давно заметила, что к некоторым людям не могу заставить себя даже прикоснуться, словно мы особи несовместимого вида. Так вот Матвей оказался со мной одной группы крови. Его запах будоражил меня.

   У калитки мы постояли минут пять. Из соседнего двора за нами наблюдала баба Зоя.

   "Ну и чего старушке неймется", - досадовала я.

   Еще было достаточно светло, и мы были, как на ладони.

   - Пока. До завтра, - глядя мне в глаза, со значением произнес Ангел.

   Я молча кивнула.

   Во дворе бабы Поли за столом сидел отец. Всего за неделю он постарел лет на десять. У меня защемило сердце. Я впервые не стыдилась проявлять чувства, бросилась ему на шею.

   - Папа, что ты здесь делаешь?

   - Меня попросили привезти медицинскую карту Алены... ну и на опознание. И конечно, повидать тебя, мою упертую девочку.

   Я проглотила ком, застрявший в горле.

   - Почему не предупредил, в каком часу приедешь.

   - Хотел сделать тебе сюрприз. Как твои дела?

   Со мной все в порядке. Решила немного подзаработать. Я говорила тебе.

   Папа рассеянно покивал.

   - Да-да припоминаю. Ты уже опознала Алену, - голос его дрогнул.

   Я растерялась, если отец так выглядит, на что же похожа мама. В эту минуту и решила, как следует поступить.

   "Хватит потакать сестре, скажу родителям, что Алена жива".

   - Папа, пойдем ко мне в комнату, нам нужно поговорить. Баба Поля вы не возражаете? - Я посмотрела на хозяйку, молча сидящую за столом.

   - Конечно-конечно. Пусть ночует на диване в твоей комнате. - Полина Андреевна поднялась. - Сейчас принесу постельное белье.

   Отец встал из-за стола и поцеловал руку старушке.

   - Большое вам спасибо, Полина Андреевна. Накормили, напоили, приняли, как родного.

   Баба Поля махнула рукой, глаза старушки подозрительно заблестели.

   Я заметила на столе бутылку водки. "Ага, приняла, как сына, только, что не отлупила и в угол не поставила".

   Отец поймал мой взгляд.

   - Помянули мою красавицу, - и всхлипнул.

   Я вздрогнула: никогда раньше не видела его плачущим.

   В комнате выглянула в окно, убедилась, что никто не подслушивает. Открыла дверь. Баба Поля во дворе убирала со стола посуду и остатки трапезы.

   - Ты ведешь себя странно. - Отец присел на диван и обеспокоенно посмотрел на меня.

   - Сейчас поймешь... дело в том, что Алена жива. Я вчера разговаривала с ней.

   Отец издал странный сдавленный звук, его лицо перекосилось. Слезы побежали по небритым щекам. Он порывисто прижал меня к груди.

   - Бедная моя девочка, нельзя было отпускать тебя одну. Разговаривалас призраком... Понимаю, тебе тяжело...

   От отца пахло бензином и пылью. Я с трудом освободилась из его объятий.

   - Папа, какой призрак. Нормальная живая Алена. Она попала в большие, смертельные неприятности. - Я не могла разрушить образ милой девочки в памяти родителей. - Ей пришлось симулировать, тьфу, изобразить свою гибель. На эту мысль ее навели слухи о местном маньяке. О нем она узнала, когда была здесь с девочками. Алена уехала туда, где ее никто не найдет. Папа, если ты хочешь когда-нибудь увидеть свою старшую дочь, нужно скрыть, что она жива. И завтра ты должен опознать чужую девушку, как свою дочь.

   - Настя, не шути с этим, - простонал он, хватаясь за голову.

   Я посмотрела на него и вздохнула: "Убила бы Алену за то, что она сделала с родителями.

   Отец вытащил из кармана брюк носовой платок и вытер лицо.

   Я собралась с духом и с жаром воскликнула:

   - Клянусь самым дорогим, что у меня есть - своей жизнью. Алена жива. Она вынуждена скрываться, поэтому так жестоко поступила с нами. - Как последний аргумент. Я достала из-под подушки брошь. Ты же знаешь, она никогда не расставалась с нею. Четырнадцать лет таскала на себе, тряслась над брошкой, как Кощей над златом. Я протянула украшение отцу.

   Он взял брошь дрожащими руками. Погладил стрекозу, дотронулся до листочка клевера, словно не мог поверить в существование украшения.

   - Господи, моя девочка жива! Когда ты видела ее?

   - Я же говорила, вчера. Она пришла сюда ночью, чтобы ее никто не увидел. Алена очень рисковала...

   - Почему сразу не позвонила нам?

   - Алена просила ничего вам не говорить. Как видишь, я не выполнила ее просьбу.

   Папа помассировал пальцами лоб. Усталая улыбка появилась на его измученном лице.

   - Какое счастье, что она жива! Почему не обратилась в полицию?

   - Вряд ли они смогли бы ее защитить. - Я еле сдерживала негодование: "Папа, если бы ты знал правду". - Нужно смириться - это ее решение.