Горькая брусника

– Пап, убедился? Что это не Алёна.

– Убедился. Хотя, лица у девушки нет, сплошное месиво. Искал шрам на ноге. В пятилетнем возрасте Алёна наступила на осколок бутылки и сильно поранила пятку. Шрам остался приличный. Стыдно сказать, но я, как заметил отсутствие шрама, будто гора с плеч. И вот теперь предстоит взять на себя грех – хоронить чужую девочку под именем дочери. Ты уверена, что ничего нельзя сделать? Можешь, мне сказать правду, во что она ввязалась?

– Не знаю. – «Как же противно врать, но лучше папе не знать горькой правды», – подумала я.

– Настя, собирайся. Всю экспертизу провели, и нам отдают тело. Машину я уже нанял, поедем домой.

– Нет, – вырвалось у меня.

– Тебе придется ехать. Очень странно, если ты не будешь присутствовать на похоронах сестры. Нам нужно пройти это вместе, если мы хотим спасти Алёну. Она хоть приблизительно сказала: где собирается остановиться?

На этот вопрос я могла с чистой совестью ответить правду.

– Не знаю, но они уехали. Папа, давай съездим на базу. Здесь рядом. Предупрежу Матвея, что меня не будет дня два. Не хочу подводить человека.

На турбазе я спросила охранника:

– Могу я увидеть Ангела?

– Я бы тоже этого хотел, но ангелы не показываются, кому попало, – подмигнул мне мужчина.

В другой раз я бы поддержала его незамысловатый юмор, но сейчас настроения не было. Охранник понял мое нежелание шутить и добавил:

– Кроме поваров, двух горничных, дворника и конюха больше никого нет. Все ушли в горы.

– Передайте Матвею, что Настя поехала домой хоронить сестру.

Мужчина растерянно посмотрел на меня. Я пояснила:

– Найденная в реке девушка моя сестра.

Лицо охранника помрачнело.

– Когда только найдут эту тварь. Я нашёл первую девушку, до сих пор вспоминаю с ужасом.

Теперь пришёл мой черед удивляться.

– Извините. Не знала.

«Вот оказывается, с кем нужно было побеседовать. Вдруг открылись бы новые обстоятельства или улики, – подумала я. – Вернусь, обязательно расспрошу».

***

Увидев маму, я испугалась. Некогда красивая элегантная женщина пятидесяти лет превратилась в старуху с землистым серым лицом. Мы с папой торопливо поведали сочиненную мной историю. Я отдала брошку Алёны. А потом в воочию наблюдала возрождение мамы, как птицы Феникс из пепла. Сначала заблестели её глаза, порозовели губы, выпрямился стан: жизнь возвращалась к ней.

– Я чувствовала, Алёна жива. Мне казалось, что схожу с ума. Думала: я плохая мать раз не ощущаю потери дочери. Перестала спать, есть не хотелось. Господи, я нормальная и с головой у меня в порядке.

Мама заметила хмурый взгляд отца.

– И не смотри на меня так. Я возьму на себя грех – ради спасения своего ребенка похороню чужую девочку под её именем.

От её слов на душу камнем легла тяжесть, не вздохнуть. Сейчас я была готова сама прибить сестру за её выходки.

На кладбище мама горько рыдала, оплакивая незнакомку в гробу. Она прощалась со своей любимой дочерью, расставаясь с ней на долгие годы, а может быть и навсегда. У меня болело сердце: от обмана родителей, от обиды на Алёну, от того, что я стала невольной пособницей сестры. Мне показалось, в толпе провожающих мелькнуло лицо Сереги. Я постаралась незаметно оглядеть людей, но больше его не видела. Если он действительно был на похоронах, значит, хотел убедиться в смерти Алёны.

Родители не хотели, чтобы я возвращалась в Вереево. Папа приводил различные доводы.

– Алёна жива. Твое дилетантское расследование окончено. Что тебе там делать?

Я не хотела признаваться, что влюбилась и ради Матвея готова вернуться, пренебрегая опасностью. И даже боязнь маньяка не могла меня остановить. Пришлось напирать на возможность заработать.

– Осенью мне необходима новая одежда, деньги нужны на костюмы для танцев, да и за квартиру лучше оплатить месяца за два. Вы же все деньги на похороны потратили. – Услышав мои слова о похоронах, мама вздрогнула и отвернулась. – Обещаю, буду очень осторожна. Мне жаль потерять хороший заработок. Да и скорее всего я буду жить на базе, а там охрана, – убеждала я родителей.

Мама только вздыхала, а папа не находил аргументов, чтобы меня отговорить от поездки.

***

В Вереево я вернулась вечером на второй день отсутствия. Ангелу звонить не стала, до базы добралась пешком, хотела сделать ему сюрприз. Мне было приятно, когда он откровенно обрадовался, увидев меня, но тут же не преминул упрекнуть:

– Разве телефоны отменили? Позвонить могла? Я бы встретил. Настя, пожалуйста, не рискуй больше.