Горькая кровь

Верная своему слову, Моника пришла в тренажёрный зал, готовая к работе, что было шоком; Клэр едва узнала её. Без макияжа. Темные волосы были собраны на макушке в толстый "конский" хвост. Хорошо, сложная резинка всё ещё была брендовой, а на кроссовках было имя какой-то баскетбольной звезды, но это определённо была не прежняя Моника.

И она была поразительно хороша в ударах кулаками. Даже Шейн был впечатлен приблизительно после двух минут наблюдения за её ударами о тяжёлую грушу со шквалом хороших толчков локтями, руками и ногами.

— Она неплоха, — признал Шейн в то время, как Моника продолжала избивать цель. — Хорошая форма. Чёрт, правда.

— Да, она получила её, избивая других детей, не так ли?

Шейн посмотрел на неё слегка смущенно.

— Я за мир и любовь, детка, но я просто говорю про технику. — Он вернулся к изучению Моники, спокойно оценивая, скрестив руки на груди. — Она работает над этим.

Несомненно. Когда Моника закончила с грушей после необходимых пяти минут, тяжело дыша и вспотев, она послала Шейну торжествующий взгляд, когда выпила немного воды.

— Видишь? — сказала она. — Неплохо, да?

— Не будь дерзкой, — сказал он. — Эй, Алия? Есть минутка? — он указал на высокую, стройную девушку, которая находилась в тени в углу. Она повернулась, её тёмные глаза наткнулись на Монику и расширились. — Монике нужен спаринг-партнёр.

— Подожди, — сказала Моника и повернулась к нему. — Я думала, ты…

— Я сэнсэй, и ты борешься с тем, с кем я говорю, — сказал Шейн с большим удовольствием.

— Но она…

— Проблемы, Моника? — его улыбка была зверской, Моника сжала губы в тонкую линию и покачала головой. Она подошла к бархатным канатам спаринг-области? в то время как Алия заняла своё место.

— Позволь угадать, — сказала Клэр. — Моника издевалась над Алией.

— Ты не можешь бросить камень в Морганвилле, не задев кого-то, кто соответствует этому определению, — сказал Шейн. — Но никто не издевался над Алией, я не знаю, уже примерно пять лет… Ладно, давайте начнём чистую борьбу, девушки.

Это было не так.

У Алии заняло не больше десяти секунд, чтобы уложить Монику. Это был сильно фальшивый балет, страйк, падение — с почти хирургической точностью. Два точных и быстрых удара — в лицо и живот — подножка, и Моника уже была на спине, ошеломленно смотря в потолок, пока Алия скользнула назад, не заботясь о ней. Алия опустила защиту и посмотрела на Шейна, который пожал плечами.

— Спасибо, — сказал он. — Скажи, что я должен был знать.

Он поднялся на ринг, когда Алия вышла, и присел на корточки рядом с Моникой, которая не прилагала никаких усилий, чтобы встать.

— Что-то повреждено? — спросил он. Она покачала головой. — Тогда вставай.

— Поможешь? — она протянула руку, но Шейн отступил. Моника застонала. — Ты сукин…

— Давай, нытик. Вставай.

Она неуклюже поднялась на ноги и прислонилась к канатам.

— Та сука побила меня, — она потрогала губу. — Если я опухну…

— Ты заслужила это, — сказал Шейн. — Потому что твоя оборона была дерьмовой. Ты будешь жаловаться или учиться?

Клэр прислонилась к столбу и, в основном, смотрела; Шейн был хорошим учителем, терпеливым, но не добрым, и он показал Монике со зверской и весёлой эффективностью, что издевательства не равны боевым действиям. Это был сравнительно короткий урок — около часа — но под конец Моника была полностью растрёпана и беспорядочно шатающаяся. Тогда в итоге Шейн сказал:

— Ладно, хватит на сегодня, — она плюхнулась обратно на пол, как будто бы никогда больше не сможет встать без посторонней помощи.

— Ты, — сказала она в перерывах между вздохами, — полная задница, Коллинз. Ты наслаждался этим.

— Абсолютно, — сказал он и улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. — Не дуйся, Моника: ты не плоха, у тебя есть сила, но ты никогда не подвергалась нападению. Борьба с вампами это не так, как отнять деньги на обед у Джимми в четвертом классе. Ты должна быть быстрой, бесстрашной и точной, и ты должна понимать, что отступать нельзя, потому что даже если они хотя бы почувствуют твой запах, ты готова.

— Я могу сделать это, — сказала она. Но сказала, сидя на полу. — Я не сдамся.

— Хорошо, — сказал он. — Потому что ударить тебя — это в значительной степени мечта каждого ребёнка в Морганвилле. О, и ты заплатишь мне.

— Я что? — она подняла голову от брезента и уставилась на него, и Клэр задыхалась от смеха из-за выражения лица Моники.

— Заплатишь, — сказал он. — За тренировку. Ты думала, что я сделаю это бесплатно? По-дружески?

— Ладно, — сказала она и снова опустила голову. — Сколько?

— Двадцатка в час.

— Ты смеешься надо мной. Ты получаешь около семи в час в свой лучший день!

— Это когда я занимаюсь честным трудом вроде чистки канализаций. Работа с тобой означает взимание премии.

Она устало подняла руку и прервала его, но сказала:

— Хорошо, ладно. Двадцать в час.

— Двадцать пять теперь, так как ты нагрубила.

Моника послала ему злобный взгляд, обернулась и, хромая, направилась в душ. Шейн смотрел ей вслед с совершенно довольной улыбкой.

— Золото, — сказал он. — Чистое золото.

Клэр поцеловала его.

— Не злорадствуй слишком сильно, — сказала она. — Она станет лучше.